«Что такого может бог, чего не могу я?»
Подходя к бронзовым воротам Сада, Гриндал увидел Имали. К сожалению, она тоже его заметила.
– Приятный вечер для прогулки, не правда ли? – спросила она игривым тоном, призванным пробудить в нем ложное чувство товарищества. Это не сработало бы, даже будь Имали юной, стройной и красивой. Впрочем, неудач она не боялась. Куратор Аквилы всегда создавала проблемы, однако в последнее время получала особое удовольствие, подкалывая Гриндала.
– Сегодня вечером ты поставила фэйна в неловкое положение, – обезоруживающе улыбнулся Гриндал.
– Неужели? – Она посмотрела на подол ассики, скривилась и продолжила строить из себя невинность. – Улицы следует убирать получше. Мои наряды приходят в негодность.
Имали сжимала в руках три свитка – протокол заседания. В качестве куратора она не только возглавляла Аквилу, но и отвечала за ведение и сохранность записей происходящего на совете. Гриндал понятия не имел, к чему их было хранить, разве что из сентиментальных соображений.
– Не скромничай. Сама знаешь, что твои вопросы выставили его не в лучшем свете.
Имали посмотрела на него с радостной улыбкой.
– Лотиану не следует совершать глупостей! Тогда ему не придется отвечать на щекотливые вопросы.
– Но верно и обратное: глупые люди не должны задавать щекотливых вопросов, которые сделают фэйна их врагом. – Гриндал выпрямился и спрятал руки в рукава ассики на манер жрецов умалинов. Как он считал, это придает ему более благочестивый и ученый вид, не говоря уже о том, что так он выглядит немного угрожающе.
– Меня это ничуть не волнует! Теперь у Аквилы появился заступник, не правда ли? – Она шагнула к Гриндалу. Он так и не понял, то ли она просто доказывает, что ей не страшно, то ли пытается его припугнуть. Типичная ошибка людей могучего телосложения. – Ты ведь не позволишь случиться ничему плохому! Члены совета – народ слабый и трусливый, и нами руководит чувство самосохранения. В условиях стресса мы можем позабыть присягу и выдать имена тех, кто бросил вызов новому фэйну. Учитывая ярость Лотиана, с которой он сокрушил главу инстарья, разве могут быть хоть какие-то сомнения в том, как он отреагирует, узнав о посягательствах на трон своего собрата-миралиита и к тому же доверенного советника? – Имали посмотрела на свитки. – Вряд ли подобное случалось прежде. Только представь его удивление!
Куратор посмотрела Гриндалу в глаза и прошептала:
– Подав прошение, ты допустил большую оплошность. Мог бы и догадаться, что мы непременно откажем.
– Это почему же? – спросил Гриндал, не двинувшись с места.
Разговор начинался приватный, и оба перешли на шепот. Он был высокого роста, выше среднего, она тоже. Собеседники не мигая смотрели друг другу в глаза.
Имали пожала плечами и недоверчиво улыбнулась.
– Закон предусматривает, что возможность претендовать на трон есть у всех. Если бы мы позволили выйти двум соплеменникам, особенно из сословия, правившего столь долго, это выглядело бы так, словно миралииты пытаются обойти дух закона. Аквилу обвинили бы в пристрастности, в признании того, что будущее Эриана навсегда останется в руках миралиитов.
– Еще как останется! И ничто не в силах этого изменить. Ни одно другое сословие нам не соперник, пока мы храним тайны Искусства. Так почему же…
– Порой видимость куда важнее сущности. Как это ни горько, я должна признать: судя по всему, миралииты сохранят власть на неопределенно долгий срок. Если вы не собираетесь становиться тиранами, то важно заставить людей поверить: фэйном может стать представитель любого сословия. В нашей системе, которая до сих пор считается справедливой, религия и традиции идут рука об руку. Честно говоря, я ничуть не против раскола среди миралиитов и сопутствующих ему затруднений. К тому же было бы весьма забавно наблюдать на арене двух адептов Искусства. Однако как куратор Аквилы я обязана защищать фрэев, даже от самих себя.
Имали изъяснялась с сочувствующей улыбкой, словно они с Гриндалом были друзьями. Сохраняя благожелательное выражение лица, она добавила:
– Вдобавок все мы знаем, что ты способен натворить, усевшись на Лесной Трон. Ни один из членов совета случиться этому не позволит!
– Ты слишком самонадеянна! – заявил Гриндал. – Поберегись, я еще не закончил.
Она рассмеялась.
– До следующего Ули Вермара тебе не дожить. Ты старше Лотиана.
– Это вовсе не означает, что следующий поединок не произойдет куда раньше. Алон Рист был старше Гхики.
– Да, но Гхика погибла на войне.
– Как и Алон пять лет спустя, – с невинным видом напомнил Первый министр.
Имали прищурилась.
– Гриндал, мы живем в мире. Более того, нет народа, способного нам угрожать, так что… – она замолчала, глядя на него. – Фрэи не могут убивать фрэев, Гриндал. Такая сила есть лишь у фэйна. Помни об этом!
– Ты уверена? – Он медленно приблизился, так что она почувствовала его дыхание, и прошептал: – Нет ничего, что может этому помешать…
– Закон Феррола отторгнет тебя из общества фрэев, и ты лишишься права на загробную жизнь! Готов пожертвовать вечностью за попытку стать фэйном?
– У меня на этот счет есть одна идея… – Гриндал прижал свою щеку к ее и зашептал прямо на ухо. – Умалины сообщили, что единственное требование к тому, кто хочет протрубить в Рог Гилиндоры, – принадлежность к фрэям. И все! Феррол отнюдь не поборник благочестия или добродетели. Ты можешь быть убийцей, но если в твоих жилах течет хоть капля крови фрэев, то Рог тебе подчинится. В таком случае (разумеется, при условии победы в поединке) разве можно исключить фэйна из общества, которым он правит? И разве можно отказать в оправдании тому, кого избрал сам Феррол?
Имали отпрянула, забыв про дружеские улыбки. Гриндал усмехнулся. Ему нравилось ее ошеломлять, хотя он не часто позволял себе подобное удовольствие. После того, как Джерид бессменно возглавляет Авемпарту, а Фенелия умерла, из стоящих врагов осталась лишь Имали. И ведь она даже не миралиит.
Как потомок фэйн Гилиндоры, глава сословия нилинд и куратор Аквилы Имали оставалась единственным препятствием на пути Гриндала, разумеется, помимо Лотиана.
– Слишком рискованные у тебя идеи, – заметила она, начисто утратив игривость тона. – Сознаваться в них опасно.
– Я ведь не имел в виду, что собираюсь убить Лотиана. Ты права, идея и впрямь чересчур рискованная. Вдруг она придет в голову кому-нибудь еще?
