По истечении пяти часов Богдана можно было выжимать. За Маланова он не готов был сказать, но вид у Константина был тот ещё, краше в гроб кладут. А ведь ему ещё встречать корвет с рейдовой командой и писать кучу рапортов. Оприходовать трофеи и гавкаться с Ильиным со товарищи. В общем, не позавидуешь молодому человеку. Это у Северова наработанный в определённых кругах авторитет, а сменщик подобным похвастать пока не может. Придётся нарабатывать.
Разделавшись с делами и поставив последнюю подпись под актами, Северов, стыдливо поджав хвост, сбежал в ставшую родной палату и на тридцать минут предался греху ничегонеделанья. Повалявшись на кушетке, он соскрёб себя с горизонтальной плоскости и поплёлся в душ. Один из пунктов плана на сегодня выполнен, осталось залезть в душу Ильина и вывернуть её мехом наружу.
Адмиралу справку на Богдана составлял капитан-лейтенант, он же выступил координатором, значит, знает куда больше, чем пытается показать. Сполоснувшись и переодевшись в чистое бельё, Северов связался с Ильиным.
– Добрый день, Богдан Михайлович! Чем обязан? – отхлёбывая из мелкой чашечки, спросил капитан-лейтенант. Собеседника Северов застал за распитием кофе.
– Миром правит информация, Федор Борисович. И вам не хворать.
– Точно подмечено, Богдан Михайлович. Предлагаю опустить преамбулы, вы что-то хотели?
– Хорошо, опустим. Хотел, чтобы вы поделились со мной информацией. Что-то подсказывает мне, что вы можете это сделать без урона для себя или даже получили приказ это сделать при моём к вам обращении.
– Даже так, – посмотрев на кофейные разводы, Ильин поставил чашку рядом с белоснежным кофейником на миниатюрном сервировочном столике. – Вам может не понравиться то, что вы узнаете.
– Как-нибудь переживу, чай, не дитё малое.
– Не дитё, – согласился Ильин. – Можно один личный вопрос?
– Один? – саркастично спросил Богдан.
– Один. Потом я отвечу на ваши. Когда у вас проснулась интуиция? Мне для полноты картины не хватает небольшого штриха или завершающего мазка.
Богдан задумался, старательно копаясь в памяти. Действительно: когда? Внутреннему голосу он доверял всегда, но колокольный набат стал звучать совсем недавно. Прислонившись спиной к стене палаты, он ответил:
– Когда голым задом посидел на термоядерном заряде с тикающим механизмом подрыва.
– Вот как. Ожидаемо, жаль, нельзя взять вашу методику на вооружение. Не каждый способен пережить эмоциональный и гормональный взрыв подобной мощи. Тем не менее, я рекомендую этот опыт для программы «Эспер», – улыбнулся Ильин, на что Богдан непроизвольно напрягся. Последняя фраза прозвучала многообещающе, темным крылом коснувшись самого Северова. – Теперь о том, что я имею право раскрыть вам.
В древности был рекламный слоган, звучавший так: «Имидж – ничто. Жажда – всё!» Если не распыляться на сопутствующие задачи и не растекаться мыслью по древу, в случае Северова главная ставка делалась именно на имидж. Он оказался прав, команда адмирала давно и тщательно готовила экспромт с дискредитацией каас, а ситуация в Аюе сложилась как нельзя кстати для флотских «имиджмейкеров». Забытый герой Силура идеально вписывался в планы командования. После известных событий иной кандидат для осуществления давно лелеемого плана встречной провокации каас спецслужбами не рассматривался. В штабе флота случилась контролируемая утечка информации, где распиаренный Северов изображался в нужном ключе. Этакий борец с пиратами, элитный рыцарь без страха и упрёка, способный одним махом семерых побивахом. К тому же он не сидел сычом на гражданке, как думали многие, а защищал Родину в рядах людей с плащами и кинжалами. Майора за красивые глазки директор внешней разведки просто так никому не присваивает…
Дальше Богдан додумал сам:
– Катализатор. Адмиралу, как в химии, для ускорения процесса реакции нужен катализатор. Соломинка. Утечка из штаба произошла раньше сеанса связи с ним. Всё остальное – шоу, рассчитанное на меня или стороннего наблюдателя. Нет, таки на меня, вы проверяли, как я пройду какой-то очередной тест. Двенадцать часов даётся не мне, а каас на принятие определённого решения. Что я должен делать по прибытии на главную станцию?
– Организовать оборону объекта. Как здесь. Один в один.
– Понятно, то есть сыграть роль подсадной утки. Вся станция – это большая ловушка, а я приманка. На живца ловите, Федор Борисович?
Ильин нисколько не изменился в лице, только устало попытался что-то высмотреть на дне опустевшей кофейной чашки.
– Осуждаете? – ирония в голосе каплея, словно девятый вал в бушующем море, перехлёстывала через край.
– Отнюдь, – не принял правила игры Богдан, Ильин поддёрнул брови вверх. – Не угадали. Как ни странно, ирония как раз в том, что я прекрасно понимаю адмирала. Да-да, вы не ослышались. На кону стоит независимость человечества как вида, как галактической расы. Пусть не вся Конфедерация, а лишь небольшая её часть сумеет освободиться от диктата каас, но и это гигантский шаг вперёд, но кроме вожделенной свободы ещё есть человеческие жизни. В виде фишек на игорном столе миллионы, если не миллиарды душ, и пожертвовать малым, чтобы выиграть целое или большое – это приемлемая цена. Да, мне не по нутру, что роль разменной монеты и приманки выпала мне. Руки так и чешутся съездить по фейсу самому командующему и тем, кто подал ему эту гениальную идею, но я, Федор Борисович, его и их понимаю. К тому же последние события подтверждают очевидность выбора. Кстати, Фёдор Борисович, у вас ещё остался тот великолепный коньяк?
– Хм, – не говоря ни «да», ни «нет», неопределённо хмыкнул Ильин.
– Мне не помешало бы поправить здоровье. Вы ведь по долгу службы знаете, что Регина оказала мне великую честь, приняв предложение руки и сердца. Ха, как высокопарно звучит. Знаете, не прячьте глазки. Кузьмин и Мухин не
