– Исходя из вышесказанного, делаем несколько простых выводов. Я понимаю адмирала – это раз. Я мотивирован – это два, и ты, капитан-лейтенант, лично мне должен – это три. Так что это в твоих личных интересах потушить горящие трубы в моей душе и задобрить злобную тварь чем-нибудь существенней, чем сраный «Ландскнехт», а не хмыкать, как профурсетка в первую брачную ночь. Согласись, не такие уж невыполнимые условия. А если сдохну я, а Пташка выживет и прознает о том, что ты зажал мне скафандр в сложившихся хреновых обстоятельствах, кое-кому будет гарантированная крышка. Прошу прощения за мой французский.
Деланно извинившись, Богдан уставился на голограмму Ильина, на лице которого поселилось шоковое выражение. Жеванув губами, Северов решил добить собеседника:
– Не думаю, что просьба с моей стороны выделить индивидуальный десантный модуль будет выглядеть совсем уж беспринципной наглостью. Не в «Муле» же вы меня «отстреливать» собрались, а так я до станции своим ходом доберусь. Не заблужусь, поверьте. И, Федор Борисович, не говорите, что у вас нет модулей, контуры крышек бортовых шахтных сбрасывателей свидетельствуют об обратном, – Богдан, усиливая впечатления от своих слов, раз за разом переходил с «ты» на «вы» и обратно. – По пятнадцать штук на борт, не считая ракетных шахт. Так каков будет твой положительный ответ?
– Встречал я наглецов, но таких…
– Всегда бывает первый раз. Хочешь жить – умей вертеться. Так как?
Вместо ответа каплей принялся разглядывать обнаглевшего тоннельщика. Северов сидел, по-птичьи наклонив голову к правому плечу, с каким-то нездоровым гастрономическим интересом прицениваясь к подреберью визави. Словно мифический орёл, предвкушающий кормёжку печенью Прометея, прикованного цепями к скале. От этого голодного взора становилось не по себе, и стаи ледяных мурашек начинали выстукивать марш на широкой спине.
– Будет тебе модуль, – сдался Ильин, – и «Орлан-Д» выделю.
– Что за зверь, точнее птичка?
– Из новых. Для хороших людей самое лучшее. Поверь, не разочаруешься. Биометрия, телеметрия, климат-контроль, внешний экзоскелет, тканая броня и внешние же навесные бронепластины на груди, в паху, на ногах и спине. Независимый источник питания, силовой экран, нейроусилители, синтетические мышцы, наплечные лазер и газовый пулемёт, встроенный в правое предплечье бластер на сто пятьдесят болтов, гранатомёт, кибердок с полным набором боевой химии и прочими ништяками, интегрированный БИУС, ракетный ранец. Старьё рядом не валялось. Конфетка! Цени.
– С чего такая щедрость, мил человек?
– Ха! Думаешь, напугал? Так что подруливай на борт, будет тебе и коньяк, и то, и другое.
– Сразу бы так, – пробурчал Богдан. – Сознайся, ведь выделили бы с самого начала, зачем кровь пить?
– Психологический портрет без проверки готовности щёлкать зубами неполный. Жду через тридцать минут, – Ильин выпустил парфянскую стрелу и отключился.
– Скотина, – процедил сквозь плотно сомкнутые зубы Богдан.
Не откладывая дело в долгий ящик, Богдан вызвал «Мул», по ходу сборов отдав последние распоряжения по участку.
Маланов получил указание, замаскированное под не самую культурную просьбу, на демонтаж кристаллопроцессора Марьи. Главным аргументом просьбы стал вид внушительных кулаков, сунутых под глазок камеры, и обещание свернуть шею, если «девочку» оставят куковать одну на заброшенной станции. Процессор надлежало передать по прибытии на главную станцию лично в руки Богдану или Регине, за исполнение отвечает Маланов собственной шкурой. Не справится, ему же хуже.
Застращав коллегу до нервной икоты, Северов направился в переходной тамбур. Короткий перелёт на принтер, и вскоре он в компании Ильина и лейтенанта десантника принимал модуль и боевой скафандр. «Орлан – Д» действительно оказался выше всяких похвал и лучшей моделью из всех, какие бывшему штурмовику приходилось эксплуатировать. Зачастую лучшее становится смертельным врагом хорошего, но в данном случае конструкторам удалось соблюсти идеальный баланс между эффектностью и эффективностью. Скафандр ещё не вошёл в серию, проходил испытания в войсках мелкими партиями, но отзывы о нём были наилучшими. Не без проблем, конечно, но и без детских болезней, которые часто встречаются у подобной продукции ВПК, что говорило о детальной проработке конструкции инженерами. Армия всеми фибрами души ожидала поставок.
– Ну как? – лучась, будто прожектор, подбоченясь спросил Ильин.
– Сойдёт, главное, чтобы в сторону не вильнуло, – равнодушный ответ сбил спесь с каплея. Молодой десантник вовремя спрятал за кулаком выползшую на лицо улыбку. – Проверим, как костюмчик сидит. Следом оценим машинку, на которой придётся летать.
– Я тут перед ним битый час распинаюсь, а ему плевать на мои танцы! – возмутился Ильин.
– Был бы ты длинноногой блондинкой с третьим размером груди, и то не факт, что я на тебя бы клюнул. Открою маленький секрет – мужики с кремниевыми костями меня не интересуют, да и с простыми костями тоже, – хлопнув по пластине активации, Богдан запрыгнул в тёплое нутро боевого скафандра.
Мягко чмокнув сочленениями, закрылся наспинный клапан, лейтенант навесил ракетный ранец. Будто сам собою включились климат-контроль и телеметрия, перед глазами появились отметки целеуказания БИУСа. В нижнем левом углу выделен мягкой зеленоватой подсветкой возникли параметры вооружения и системы жизнеобеспечения. Богдан пошевелил руками, попрыгал. Нейрошунты отзывались без задержек, пулемёт и лазер из транспортного положения в боевое переводились без заминок и осечек. Искусственные мышцы и внешний «хитиновый» экзоскелет, усиленный бронепластинами, не создавали дискомфорта и чувства излишней тяжести. Даже при отключенных мышечных усилителях скафандр оставался подвижным, хотя существенно терял в скорости, но тут ничего не попишешь. В «Ландскнехте» с этим проще, но разные задачи диктуют разные функции и конструкцию. В немецком костюмчике внешнюю броню орбитальных крепостей и боевых судов не очень-то вскроешь, а «Орлан» изначально заточен под прямое десантирование в индивидуальном модуле с космоса на планеты, штурмовку орбитальных укреплений и абордаж кораблей (случается и такое).
Не вылезая из скафандра, Богдан спиной вперёд зашёл в гостеприимно распахнутые прозрачные бронелепестки кабины. Гибкие манипуляторы вогнали контактные штекеры в специальные разъёмы скафандра. Лепестки захлопнулись, отделяя боевую единицу от внешнего мира. Перед глазами штурмовика и пилота в одном лице появились виртуальные джойстики управления и показания приборов маленького кораблика, несущего
