— Роб, конечно, не одобрит. Но ты такая светлая, я верю, что ты не расскажешь о моей маленькой тайне.
Уверенно кивнула.
Хранить тайны я умею.
Женщина тепло улыбнулась и раскрыла ладонь. На ее пальцах заплясал маленький вихрь.
— Разве это тайна? — устало улыбнулась я в ответ. — Вы маг. Можете управлять воздухом. В этом нет ничего необычного, стихийные способности не такая уж редкость.
— Ничего, кроме того, что когда-то я могла перемещаться со скоростью ветра.
Я нервно закашлялась. Сердце бешено заколотилось в груди, сжалось от радостного предчувствия. Наконец-то хоть кто-то сможет объяснить, что со мной происходит. Затем вспомнила о Виторе. О том, что доктор и его жена ему помогают. Он их использует вслепую, в этом я была уверена. Но кто знает, не поделится ли Берта с Алистером моей тайной? Не со злости. Попытается помочь нам сблизиться. Если она увидела что-то похожее на любовь. Насколько я поняла по ее намекам. А потому…
— Но ведь это невозможно? Двигаться с такой скоростью? — Пауза и догадка: — Это вы принесли Кевина к особняку. А почему не позвали мужа? Устали? Или побоялись, что Кевин вас видел?
— Нет, это сделала не я. Я потеряла способности много лет назад. Почти выгорела. Осталось немного магии воздуха. И любовь. Я даже сестер не чувствую. — Глаза женщины подернулись пеленой грусти.
Я окончательно запуталась. Были способности — их нет. Выгорела. Лишилась способностей? Почему? Маги не выгорают. Хотя уровень магии может изменяться в зависимости от физического здоровья и морального состояния оного. Не видит сестер — каких еще сестер? Или она сказала «не чувствует»?
— Видишь ли, моя бабка была эфирией, — ошарашила Берта. — Да, они до сих пор периодически появляются в нашем мире. Они с братом прожили долгую и счастливую жизнь. Оба нашли свою судьбу. Не понимаешь?
— Нет. Я слышала, их уничтожали, поэтому они прекратили… — я замешкалась, подбирая слово, — воплощаться в нашем мире.
— Не перестали, их стало меньше.
— Зачем вы мне это говорите? — отстраненно разглядывая свои пальцы, спросила я.
— Потому что Кевина спас… Не человек или нелюдь. Это была либо эфирия, либо подменыш.
Я поперхнулась воздухом, закашлялась. В голове царила звонкая пустота. Я знала, что не могу быть эфирией, я дочь своих родителей. Сестра Элизы, а не какой-то там воплощенный дух ветра. Мысли о подменыше показались куда реальней. И страшней.
— А почему вы так решили? Оборотни ведь очень сильные и быстрые? — справившись с приступом, просипела я.
— Следов не осталось, и она вытащила Кевина прямо из лап… — женщина закашлялась — ага, врать непросто, — бандита. Это или чистокровная эфирия, или сильная полукровка, или подменыш, который побоялся разоблачения. Если он много лет скрывался под видом кого-то из деревни… и ему показалось, что Кевин его видел и понял, что он такое, вполне мог его вытащить и сюда оттащить, чтоб выиграть время. Если бы его убили там, законники всех бы допрашивали, возможно… привлекли бы еще какую-нибудь службу… Во избежание неожиданностей. А так, пока мы тут разбираемся, его уже и след простыл. Как раз один из деревенских пропал.
Однако Кевина вытащил не пропавший житель деревни, которого вряд ли бы пропустила охрана поместья.
Я мысленно прошлась по семейному древу матушки. Ничего подозрительного. Одни люди. А у батюшки что? Тут еще проще. Люди, люди и еще раз люди. Хотя деда по отцовской линии мы никогда в глаза не видели. Говорили, он был залетным офицером. Соблазнил бабку и улетел.
Так что, возможно, во мне есть кровь эфирий?
— А как эфирии сюда попадают? — решила сразу разобраться с дырами в собственной родословной. — Я читала, что им не нужна сила и плоть живых, как воплощенным духам и подменышам.
Про занятые тела я умолчала. Не к лицу девушке говорить о таких страстях. Достаточно размытой формулировки о силе и крови с плотью.
— Они почти как подменыши.
«Подменыши», — я поморщилась. Иногда духи нападали на детей, заменяя их копиями. Кровожадный младенец с умом взрослого мог долго водить родных за нос. Поэтому детей привозили в храм в первые дни после рождения.
— Но они не убивают, — поспешила заверить Берта. — Они появляются там, где умирает новорожденный младенец. Эфирии связывают себя с душой ребенка, делая его сильнее, и эта связь позволяет им пройти в наш мир и получить тело. Почти такое же, как у малыша.
Ох! Не верю! Элиза родилась здоровым ребенком! Это я вечно болела! Скорее поверю в деда-эфирию! Или в то, что у мамы были близнецы, и я… одного из них… я подменыш?
— Раньше их принимали за злых духов и уничтожали. Сейчас об эфириях сообщают мастерам, и только. — Женщина поморщилась. — Но об этом знает не так много людей и нелюдей. Эфирии — редкость, а подменыши — наша страшная реальность. Нельзя давать матерям пустую надежду. Пусть лучше думают, что все духи подлежат уничтожению, потому что опасны.
Наверное, это правильно. Иначе женщины будут надеяться, что именно их ребенок — эфирия. Начнут скрывать младенцев от храма. Впрочем, если бы мой малыш начал вести себя странно, я бы тоже его без боя не отдала. Попыталась помочь. Сохранить ему жизнь. Защитить окружающих, найти альтернативу. Попробовать сделать так, чтобы он не причинял другим вреда.
Вот еще один довод в пользу того, что я не могу быть эфирией или подменышем. Мама слишком правильная, чтобы рискнуть! Сейчас она молчит только потому, что Элиза — до сих пор Элиза. Хоть и с кучей проблем и странностей. Если бы что-то подобное случилось в день нашего рождения, мама без колебаний отдала бы меня храму.
— А эфирии, ставшие близнецами умирающих малышей… Эти девочки совершенно безобидны. Они не помнят прошлой жизни, как правило, не владеют какой-либо особой магией. Она может проявиться у их детей или внуков. Но не в полном объеме, — продолжала вслух размышлять Берта.
— Вы сказали «девочки»? — стройная теория о беглом деде стремительно рушилась, но я все же предприняла попытку поставить на место падающие кирпичики. Лучше быть эфирией, чем подменышем!
— Конечно, девочки. Эфирии
