Однако тетка не учла одного: я спасла Витора, и сейчас во мне слишком мало чувств, чтобы бояться встречи с ее истинным воплощением в эфире.
Глава 10
В отсутствии эмоций имелся один несомненный плюс: я совершенно не волновалась. Ни страха, ни желания, чтобы все поскорее закончилось. Я спокойно ждала.
Долгий летний вечер сменили светлые сумерки, которые уступили место звездной ночи.
Стресса не было, зрение осталось человеческим, пришлось зажечь свечи. Случился маленький казус: я обожглась и не почувствовала. Не сразу поняла, зачем Витор, осторожно перехватив мою руку, дует на пальцы, а потом создает простенькое охлаждающее заклинание.
Надо быть аккуратней.
— А почему Кевин тебя не видит и не слышит? Он ведь тоже мастер теней. Ваши способности похожи. Или мастера могут укрываться друг от друга? — Наблюдая, как вокруг ладони обвязывается носовой платок, спросила я. В душе снова слабо вспыхнула искорка любопытства.
— Это не наша магия, — неохотно ответил Витор. — А моя разработка.
Я вспомнила механические ворота с встроенной защитой. Оказывается, увлечение мужа весьма полезное. И опасное.
— А твоя разработка может скрыть любого?
— Да, — больше Витор не стал ничего объяснять.
Все поняла сама. Скорее всего, одной из причин появления вендиго в семье Алистеров стало увлечение юного двэйна механикой. Точнее, создание гибридов. Магия плюс механика.
Надо же, а дух умеет ждать.
Сколько лет меня выращивали и оберегали? Пять? Десять? Восемнадцать? Помогали скрывать суть, чтобы не потерять будущий источник силы. Поправка: возможный источник. Далеко не у всех эфирий в нашем мире появляются специфические способности. Я вполне могла оказаться пустышкой.
За Витором тоже наблюдали. Видимо, идея сделать нечто, способное скрыть человека ото всех, захватила его давно. Тоже риск и долгие годы ожидания.
Впрочем, возможно, я не права. И вендиго появился в их семье задолго до рождения Витора. У духов нет детей. У Софи есть Кевин. Значит, на момент его рождения она была человеком. Или дух специально оставил ребенка в живых, чтобы женщину не заподозрили? А захватил он ее, когда она сбежала с офицером. Теперь понятно, почему ее так быстро выдали замуж.
Кевин не сын Салливана. И злость мужа становится более обоснованной. Ему вручили жену с «сюрпризом», который он признал своим.
Тогда, получается, Кевин не может стать наследником Витора? Дух просчитался?
Нет. Он сын двэйны Софи, сестры отца Витора, следующий мастер теней в семействе Алистеров.
Поэтому вендиго убила мужа. Он был свидетелем, неудобным и опасным. А до этого терпела его — потому что ей было выгодно играть роль недалекой женщины, смирившейся с ветреностью супруга и делающей вид, что готова заплатить за его молчание любую цену.
Поэтому Витор и сказал: Софи и ее муж стоят друг друга. Он знал, что Кевин не сын Салливана.
И какой вывод?
Зверь, много лет живущий в семействе мастеров теней, умный, возможно, древний, способный идти на оправданный риск.
За размышлениями время пролетело незаметно. Часы показывали полночь, когда Витор тихо сказал:
— Не забывай показывать эмоции. Я рядом.
— Хорошо. — Я растянулась на неразобранной кровати, положила рядом роман, под обложкой которого был бесполезный справочник по созданиям эфира, и закрыла глаза.
В дверь тихо постучали.
— Да! — сонно отозвалась я.
— Хорошо, что ты еще не легла, — грустно вздохнула Берта. — Мне нужна твоя помощь. Эли надо отдохнуть, а она не хочет отходить от Кевина ни на шаг.
Не вовремя она озаботилась здоровьем моей сестры. Женщина явно решила сменить Элизу на посту у кровати больного. Мне бы не хотелось, чтобы Берта пострадала. Придется придумать, как убрать жену доктора от постели Кевина.
— Да, конечно, — уверенно кивнула я, суетливо расправляя складки на платье и направляясь следом за виновато улыбающейся женщиной.
Из спальни Кевина доносился голос доктора: элт пытался убедить Элизу пойти отдохнуть, заверял, что опасность миновала и больной может побыть до утра без нее. А самой Эли нужно поспать в нормальных условиях, а не скрючившись в кресле.
Кажется, придется не только Берту убирать из спальни Кевина, но и доктора.
— Вот! — Берта распахнула дверь и, пропуская меня вперед, показала на доктора и Эли, застывших друг напротив друга в шаге от порога. По всей видимости, Роб хотел вывести Элизу силой, но та уперлась. Справиться с девушкой, связанной с вендиго и получившей от него нечеловеческую силу, доктор не мог.
Сестра стояла ко мне спиной. Гордо вскинутая голова, упрямо сжатые кулаки. Перчатки на пальцах треснули под напором растущих когтей. А взгляд Эли наверняка сейчас «радовал» доктора белым сиянием.
Я шагнула в комнату, собиралась окликнуть сестру, но тут мне на глаза попался размытый алый силуэт. Видимо, огромная кошка-ярость полностью окутала Элизу.
Я привычно попыталась вспомнить что-нибудь хорошее, хотела помочь Эли — не вышло. Мало того, ярость начала исчезать, но не потому, что Эли ее поборола, — я видела хвостатую все хуже. Теперь поняла, что было не так. С момента, когда забрала болезнь Витора, я не видела ни одной эмоции. Ни положительной, ни отрицательной.
Тревожный, холодный ветер, налетевший неизвестно откуда — окна в спальне Кевина были закрыты и плотно зашторены, — оставил на коже неприятный липкий холодок. Я инстинктивно отпрянула, где-то на периферии зрения уловила быстрое движение за спиной. Обернулась.
— Кевин, займись вторым! Габи, эфир! — Витор, держа за когтистую руку Берту, вокруг которой в воздухе кружились снежинки, нырнул в тень вместе с изменившейся женщиной, сквозь черты которой проступал зверь.
Лунная шерсть, две пары рогов, расчетливый нечеловеческий взгляд. Я была права: серый зверь, сейчас наседающий на выздоровевшего Кевина, и напавшая на карету тети тварь — разные духи. Два вендиго — слишком много для одного поместья.
Если бы мама не забыла сказать мне, кто наблюдал ее во время беременности, неприятного, сюрприза можно было бы избежать. Мама забыла, а я не вспомнила, слишком занятая мыслями о спасении мужа.
Я отвлеклась —
