Ник это прекрасно понимал, и все равно на душе у него было хорошо. Как давно уже не было. С тех пор, как была жива мама. Тогда тоже было несладко, но он знал: случись что, мама за него порвет весь мир! Умрет, а не даст его в обиду! А когда ее не стало и Ник остался один, сделалось пусто. Полнейшая безнадега! Черная, жгучая, смертельная!
Не зря на Сирусе каждую неделю кто-нибудь кончает с собой. Понятно почему. Наступает такой момент, когда хочется закончить с житьем в этом Аду. У всех есть свой предел.
А у него теперь появился Шарик! Его Шарик! И Ник не один! Разве это не замечательно?!
– Шарик, слышишь меня?
– Слышу.
– Видишь моими глазами?
– Вижу.
– А на каком расстоянии ты можешь видеть моими глазами?
Заминка. Молчание секунд десять. Волна неуверенности.
– Не знаю. Мне кажется, на любом.
Ник вдруг улыбнулся – отлично! Просто отлично! Теперь он всегда будет вместе с Шариком!
– Да.
– Что – да?!
– Ты всегда будешь со мной. Разве может быть по-другому?
– Хмм… всякое бывает, Шарик… всякое. Я вот думал, что мама будет со мной вечно. А она взяла и умерла. И остался я один.
– Я… я не хочу, чтобы ты умер. Я не хочу остаться один! (Волна страха, тревога.)
– Я тоже не хочу, чтобы ты остался один. И умирать не хочу. Так что не беспокойся, я постараюсь не умереть!
– Постарайся. Иначе мне будет очень плохо.
Ник почувствовал волну любви, приязни, как если бы кто-то большой, теплый, обнял его и прижал к груди. У него вдруг защипало глаза, будто к ним подкатили слезы. Но слез не было. Ник редко плакал, очень редко. Видимо, выплакал все в детстве, когда оставался один и ждал маму.
До Внешки добрался быстро и незаметно. По дороге почти непрерывно говорил с Шариком, рассказывал ему обо всем, что видит, стараясь делать это мысленно.
Ник никогда не предполагал, что мыслеречь настолько сложна! Мысли разбегались по сторонам, стройное предложение не складывалось, если он не повторял его вслух. И тогда Ник нашел компромисс: пока не научится произносить длинные фразы мысленно, будет их шептать. Одними губами, беззвучно шептать!
Сагал, скупщик, он же продавец, само собой, был на месте. Увидев Ника, как-то странно в него всмотрелся, помотал головой:
– Ты все-таки жив! Тут слухи прошли, что ты, того… на тот свет отправился.
– Кто это сказал? – насторожился Ник и тут же понял – вопрос глупый.
– Да кто-кто… сам знаешь кто. Те, кто тебя избивали. Говорили, точно не жилец. Все внутренности тебе отбили. А ты вон – здоровенький. Синяки только не совсем прошли, а так – как был. Что, соврали?
– Тебе какая разница? – не выдержал, огрызнулся Ник.
– Да никакой… но я к твоей матери хорошо относился… («Да чтоб ты сдох, тварь!» – подумал Ник.) И ты вроде бы не чужой. Сколько лет уже вместе работаем. И вещи хорошие приносишь. («Ага! Вот что! Хорошие мусорщики на дороге не валяются, да, кровосос?!») Не хотелось бы, чтобы тебя грохнули. А похоже, дело к тому идет.
– С чего вдруг? – нахмурился Ник.
– Ну, ты вроде бы покусился на их право первыми обобрать «новый» корабль. Ты же знаешь, в первую очередь банда, а потом все остальные. Я прекрасно понимаю, это скотство, куда деваться одиночкам? Им-то как жить? А с другой стороны, они сильнее, а значит, они правы. Ты или уступаешь им, или подыхаешь. Паренек, весь мир таков! Или ты подчиняешься правилам сильных, или марш-марш на тот свет. Думаешь, я правила не исполняю? Еще как! Стоит сделать шаг вправо, шаг влево – и мне конец. А ты пошел против силы! В общем, Сегвар сказал, что как только встретит тебя, так и грохнет. Учти это. И не попадайся ему на глаза. А лучше всего смени район.
– Еще лучше – планету! – хмуро буркнул Ник.
– Ха-ха-ха… шутник! – Скупщик радостно заржал, а отсмеявшись, сделался грустным и задумчивым. – Эх, парень! Я бы все отдал! Веришь – все! Лишь бы убраться из этого нужника, который называется Сирус! Клянусь – все бы отдал! Только… это невозможно. Ни-ког-да! Так что забудь! Даже из Города это сделать нельзя. Сбежать. К кораблям не подойдешь. А даже если подойдешь, заберешься – каким-то чудом – найдут, убьют. Мы заразные! Мы разносчики заразы, понимаешь?!
Сагал в сердцах ударил кулаком по столу, от чего тот едва не хрустнул, и откинулся на спинку дивана. Посидел молча, в упор глядя на Ника, стоявшего с непроницаемым лицом, и вдруг, лукаво улыбнувшись, спросил:
– Небось, за видоном пришел, так? Знаю, знаю… обчистили тебя до нитки. И видон забрали. Ну что тебе могу сказать… двести кредитов, и он твой! Немного подержанный, но очень, очень хороший!
Ник хотел сказать что-то вроде: «Какого черта так дорого?!», но скупщик уже положил перед ним видон, и Ник невольно поднял брови.
– Ну да, да, именно твой! Они его продали. А я знал, что тебе пригодится. Пришлось бы перепрошивать, закачивать информацию, привязывать к системе, а это тоже ведь деньги! Ну и я что-то должен заработать! Так что двести монет – это очень-очень справедливо!
– Сто пятьдесят!
– Сто восемьдесят!
Сошлись они на ста семидесяти, которые тут же перекочевали на счет скупщика. Потом Ник прикупил продуктов сколько сумеет унести. Взял двадцать килограммов – тяжело тащить, но ничего, допрет. Только надо дождаться ночи. А когда закончил расчет, Ник задал вопрос, который его сейчас очень интересовал:
– Как мне купить станнер? Или игловик.
Скупщик поднял бровь, скептически посмотрел на Ника. Помолчал и, пожав плечами, ответил:
– Как покупают – знаешь? Переводишь деньги на счет – вот и купил. Станнер пять тысяч, игловик десять. Есть у тебя такие деньги? Сомневаюсь. А еще – вот ты выйдешь из лавки, а мимо будет проезжать патруль. А у них устройство такое есть – сканер оружия. Направят на тебя,
