— Не хочу! — ответил Олег и сказал это абсолютно искренне. Он не хотел умирать. Действительно, пока жив — можно надеяться и на месть. А мертвецу уже все равно! Сергар Семиг в его душе отказывался умирать!
Сергар Семиг не сдается!
Глава 6
Жесткая лежанка, на которую брошен грязный матрас. Тонкое одеяло — тоже не очень-то чистое, пахнущее потом и вином.
Низкий потолок комнаты — или как они там называются, на кораблях, эти помещения? Те, где спят рабы? Каюты? Или рабские казармы?
Олег не разбирался в морских терминах. На кой черт человеку, живущему в полутора тысячах километров от моря, морские термины? Хирургу?
О море Олег никогда не мечтал, хотя книги о море читал — типа «Морского волка» Джека Лондона, но все, что из морских терминов он запомнил, это было название палки, которой крутят ворот лебедки. «Вымбовка». И запомнил только потому, что некогда этим дрыном раскроили голову Волку Ларсену, отчего тот в конце концов спятил.
Впрочем, и морские термины в этом мире были совсем другими. Не те, что на Земле. И если мозг переводил местную меру расстояния «ли» в «километр», то вряд ли он найдет перевод для каких-нибудь местных, специфических терминов.
Но Олега все это волновало меньше, чем никак. Ему было абсолютно плевать на бейдевинды и оверкили, если только оверкиль произошел не с судном, на котором он сейчас плыл в неизвестность.
После того часа, когда он очнулся на палубе рейдера в качестве орудия главного калибра и по совместительству раба капитана, прошло уже почти сутки. Его кормили, его устроили в сносных по меркам рабов условиях, предоставили даже отдельную каюту. Раб, который стоит двести золотых, — очень ценное имущество, а ценное имущество должно храниться аккуратно, дабы его не повредить, не испортить! Так что неудивительно, что для ценного раба предоставили отдельную каюту, пусть даже помещался в ней лишь небольшой лежак и очень маленький столик. Что-то вроде купе в поезде дальнего следования. Но убогого поезда. Совсем убогого. Грязного и вонючего.
Цепи на Олеге уже не было, и только ошейник напоминал, что теперь Олег чья-то собственность. И эта полоска металла давила так, будто на Олега взвалили целую гранитную гору.
Он — раб! Раб! Он — вещь! Только вчера — аристократ, могучий колдун, сильный боец, женатый на красивой молодой женщине, а сегодня — раб в чужих обносках!
Если бы Олег не был уже пришиблен жизнью, он бы, наверное, сломался. Но тот, кто ранее уже пережил крушение всех своих планов, тот, кто фактически однажды себя убил, — не ломался.
И вообще — если подумать, бывает и гораздо хуже. Это была именно парусно-гребная галера или что-то подобное. Двадцать весел справа, двадцать весел слева. На каждом весле по три человека. Человека, не раба! Все гребцы этой галеры входили в экипаж и фактически были основной ударной группой этого судна. Самые сильные мужчины — плечистые, могучие, они выскакивали из-под палубы следом за абордажным отрядом и крошили противника в капусту. Сто двадцать гребцов плюс сотня команды сверху — парусные матросы, и абордажный отряд — такой корабль был огромной силой. Противостоять ему можно было только усилиями нескольких кораблей, а если добавить «орудие главного калибра» в виде боевого мага — мощь крейсера возрастала многократно. И жалкие две сотни золотых, которые капитан отдал за Олега, — это на самом деле жалкая сумма. Боевой маг стоил многократно дороже. Но… только в том случае, если он будет служить кораблю. Если его заставят служить. А это не так-то просто.
Откуда Олег узнал подробности о корабле? Рассказал первый помощник капитана. Он пришел в каморку Олега и сухо, без эмоций, рассказал своему «орудию» то, что ему необходимо было знать. А конкретно — что Олег должен делать после боевого сигнала, где стоять, какие действия предпринимать, какова тактика корабля во время абордажа, ну и, собственно, о корабле — вкратце, терпеливо и тоже без эмоций отвечая на вопросы Олега. А затем ушел, оставив Олега валяться на лежаке и думать о житье-бытье.
Ночь прошла тихо. Утром Олег поел вместе с другими рабами — обслуживающим персоналом галеры — и снова забрался в свою каюту, думать и скрежетать зубами на свою судьбу. Его пока никто не беспокоил, никто не пытался с ним разговаривать — поглядывали, ухмылялись, переговаривались за спиной — видимо, обсуждали неудачника, которого продала собственная жена после первой же брачной ночи («Видно, плохо старался! Ха-ха-ха!»).
Олегу тоже не хотелось ни с кем говорить. Не хотелось завязывать дружбу и просто общаться. Да и с кем? С пиратами? Они — свободные, Олег — раб. То есть все равно что разумный скот.
Общаться с рабами? Тоже совсем не хотелось. Кто он для них? Вчерашний аристократ, маг — высшая каста! А какой низший упустит возможность поглумиться над высшим, в одночасье ставшим равным ему, ничтожному? Подпустить шпильку в его адрес, спросить, как ему теперь в рабах, и нравится ли рабская еда, переваривает ли ее благородный желудок…
Рабов, которые имелись на корабле, было довольно много — человек тридцать, точно. Часть готовила пищу для многочисленной команды, часть занималась уборкой помещений. Среди этих тридцати — половина или даже больше — женщины. Молодые женщины. Некоторые — совсем девчонки. В чем были их обязанности в свободное от уборки и готовки время, разъяснил Олегу все тот же помощник капитана, пообещав, что, если Олег будет себя хорошо вести, позволит выбрать себе любую из рабынь, а
