Она снова покачнулась, едва не упала. Олег подхватил ее на руки и понес, пачкаясь в крови, забрызгавшей всю одежду женщины. Уже лежа у него на руках, Магда потеряла сознание.
Олег и подоспевшая Марго ее раздели и уложили в постель. Пока раздевали и укладывали, Магда так и не очнулась. Мозг, перегруженный эмоциями, отключил сознание во избежание разрушения личности. Так определил Олег.
На удивление, Марго держалась гораздо лучше своей матери, она была деловита, спокойна, будто не эта юная девица недолгое время назад резала члены взрослым мужикам, орудуя ножом, как заправский кастратор. Олег вначале подивился такому спокойствию молоденькой девушки, а потом списал все на средневековые обычаи, в которых всякие ужасные казни были не то что в порядке вещей — они даже являлись чем-то вроде развлечений для жадных до зрелищ горожан. То-то казни преступников и сжигание всевозможных ведьм и колдунов собирали целые площади — это было одним из видов народных гуляний. Так что к виду крови народ Средневековья был привычен.
А если вспомнить сказки тех времен, то покажется, будто их сочиняли совершеннейшие маньяки. В этих сказках злодеев в конце мучили так, как не приснится и в дурном сне, и сегодняшняя казнь покажется детской игрой. Негодяев и лошадьми разрывали, и «испанский сапожок» надевали, и в печи живьем сжигали — ужас, что творили. Олег, уже став взрослым, наткнулся в сети на оригиналы сказок и был просто шокирован описанными в них зверствами.
Вместе с Марго он организовал вывоз калек на базарную площадь, где под перешептывания и любопытные взгляды толпы оставили безногих кастратов сидеть на заплеванной, грязной земле. Олегу не было их жаль. У каждого свой персональный Ад. И они получили то, что заслужили.
В этот же день остальных гребцов, участвовавших в бунте, отвели на невольничий рынок, находившийся рядом с портом, и продали работорговцу, покупающему рабов для работы на свинцовых рудниках. Он был рад получить сильных, здоровых рабов и дал за них вполне приличные деньги. Хотя и занизил цену.
Тут же, на рынке, купили рабов на весла, и здесь уже пришлось как следует постараться — здоровых рабов продавали недешево, и, кроме того, Олег не хотел покупать тех, что по документам числились отпетыми бандитами. Впрочем, и с этим справились неплохо — рынок был переполнен рабами, в основном должниками из деревень. Крестьяне — здоровые, сильные мужчины, хоть и не имевшие дела с греблей, но вполне умелые и основательные. А главное — не такие злостные негодяи, какие прежде сидели на веслах этой галеры. Олег имел кое-какие планы на этих рабов — после того, как в должной мере ознакомился с историей каждого из купленных. Честно сказать — он хотел их отпустить, сделав из них гребцов наподобие тех, что были на пиратской галере. Гребцов за плату, а не гребцов-рабов. Но это уже потом. Позже.
В этот же день они с Марго зашли в портовую администрацию, где внесли плату за стоянку судна — за неделю вперед. Им предстояло стоять в порту скорее всего не одну неделю, но пока решили оплатить так.
Сходили в гильдию наемников, где Марго заключила контракт, наняв в охрану судна пятнадцать человек, а в администрации еще оставила заявку о найме команды галеры — палубных матросов не хватало на обслуживание двух мачт. Их нужно было еще с десяток.
До вечера они успели столько, что Олег и сам бы не поверил такой потрясающей производительности. Не своей — Марго. Девушка и на самом деле (как и говорил отец) оказалась просто-таки фонтаном деятельности и знала о работе купца столько, сколько Олег о медицине. А может, и больше.
Благо, что все необходимое купцам находилось как раз рядом с портом, практически и не надо было особо от него удаляться. Свежую воду закачали из нескольких огромных бочек, подвезенных к кораблю, действуя насосами, похожими на ручки виденной Олегом в кино ручной железнодорожной дрезины. Свежую зелень, мясо — стащили в трюм, где Олег наморозил специальные емкости с водой, которые служили холодильными элементами. Их не так часто намораживали, довольствуясь солониной и копченостями, но почему и не использовать погреба по полной, если на борту есть сильный маг? Свежее мясо все-таки гораздо вкуснее приевшейся солонины, особенно — свежая дичь.
Когда вечер опустился на город и на кораблях зажгли фонари — во избежание столкновений и для того, чтобы следить за ворами и грабителями, пытающимися забраться на борт, Олег уже не чуял рук и ног, гудевших так, будто он за этот суматошный день пробежал как минимум марафонский забег. Колдовство утомляло сильнее любого спортивного состязания, это Олег уже знал наверняка. А ему сегодня пришлось и лечить, и замораживать — много, много магической силы пропустил через себя. Пришлось, как только вошел в свою каюту, тут же усесться медитировать и подключаться к Океану Силы — свой запас был уже на исходе. А Олег не собирался оставаться без «орудия главного калибра». Мало ли как оно сложится… вдруг кто-то нападет на корабль.
Теперь Олег никому не верил. Только себе. И то… не на сто процентов.
Ужинали в общей столовой, где раньше обедали, ужинали и завтракали всей семьей. Теперь из семьи остались только двое, мать и дочь. Странно, но обе перед ужином умудрились каким-то образом постричь волосы (видимо, были умелицы среди рабынь) — теперь у обеих были короткие, не достающие до плеч волосы «а-ля паж», с подрубленной по брови челкой. Олег не знал, как называется такая прическа, его никогда не интересовали дамские штучки с модой и прическами. Но то, что они сделали, было очень красиво.
К ужину они вышли в «сарафанах», оставляющих открытыми плечи и частично грудь, и опять Олег поразился сходству матери и дочери — вот уж точно сразу скажешь: «мамина дочка». Сестры-близнецы, да и только.
Обе грустные, молчаливые. Марго, которая весь день была примером деловитости и силы, вяло ковырялась в тарелке, отщипывая от куропатки маленькие кусочки, ее мать была такой же расслабленной и усталой, но обе были настолько красивы, настолько соблазнительны, что Олег старался не смотреть в их сторону. Когда видишь скорбящих вдову и дочь покойного и при этом твоя плоть норовит
