Максим еще надеялся, что на выходе их остановят и не выпустят. Но архивариус все-таки знал, что делал. Майора спросили для порядка, что за операция планируется, и зачем он собрался наверх. Но удовлетворились ответом: «за надом!» Видно, излишней откровенностью Ильин никогда не отличался. Записал в журнале время выхода и состав группы. А о цели если и доложил, то не дежурным, а кому повыше. Тем, кто не из любопытства спрашивает, в общем.
Сталкеры надевали комбинезоны уверенно и быстро, Максим провозился чуть ли не дольше шустрого Липенко. Бронежилет носить еще не приходилось, лишний груз не давил, но как-то непривычно сковывал движения. А вот парни, Василий и Димка, чувствовали себя в брониках, будто прямо в них и на свет родились. Проверили снаряжение друг у друга, майор уже ждал всех, полностью экипированный и вооруженный, не сводя подозрительного взгляда с архивариуса. Максиму было жарко в химзе, хотя снаружи еще успеет замерзнуть: там лежит снег, и еще неизвестно, может, дует пронизывающий ледяной ветер. Место открытое, с реки всегда тянет холодом.
Сталкеры подтрунивали друг над другом. Затянутые в костюмы химической защиты, примерно одного роста они казались отражениями друг друга. Пока не натянули свиные рыла противогазов, отличить было можно: Дмитрий был с бородой. Василий достал из кобуры большой пистолет, отщелкнул магазин и продемонстрировал товарищу:
– Гляди, какие маслята, сам придумал и снарядил.
– Ну-у… – скептически протянул Димка, рассматривая патрон с черненой пулей, – обычные ПМ.
– Сам ты обычные! Специально рассверлил пээмовскую пулю и сердечником из дюбеля снабдил, на шилоклюва готовил. Чучельный череп, веришь, нет, навылет пробивают! – Василий сиял, как начищенный чайник.
– О-о-у… ну ты, брат, новатор. Только чем тебе обычные бронебойные не угодили, Данила-мастер? Да и живой шилоклюв не только кости, но и мясо. И слабоват патрончик-то для такой твари, – все еще сомневался скептически настроенный Дмитрий.
– Вот встретим гада, увидишь!
– Сплюнь, дурилка. На кой нам такое счастье? Да и не видели на Боровицкой шиломордов давненько, будто вымерли…
Макс слушал треп сталкеров в пол-уха, а у самого внутри что-то холодело. Не страх, не неуверенность, а другое. Город, каким он его запомнил недавно, совсем не располагал к возвращению в свои негостеприимные руины. Парни-кшатрии тоже были уже не пацанами, ровесниками ему или чуть постарше, неужели и они видят два города сразу? Или их Москва уже давно только серая, разрушенная и местами растертая в пыль? Размышлять долго не пришлось, майор вдруг гаркнул:
– Михайлов, ты уже всех достал со своими патронами! Отставить разговоры! Объясняю нашу диспозицию: идти недалеко, к зданию Генштаба Вооруженных сил на Знаменке, полкилометра плюс-минус. Да, Федосеев, и сопля дальше летит, но от этого легче не станет, шилоклювы и правда куда-то запропастились. Это не к добру. Держим ухо востро, лишним не будет, – и тут же, переключив взгляд на «балласт», приказал:
– Липенко, Белявский, ну-ка попрыгайте, – Максим с архивариусом стали невпопад подпрыгивать.
– Господин архивариус, что это у вас в сидоре брякает? – недобро прищурился Ильин.
– Оборудование, да. Необходимое, – тараторил Липенко скидывая угловатый рюкзак со спины.
– Ну так тряпками переложите, лишнего шума нам не надо!
– Нам бы стволы, – подал голос Максим, перед пацанами-то неудобняк за их спинами прятаться.
– Белявский, ты в Полисе вообще на куриных правах, скажи спасибо, что при отцовском ТТ.
– Ага, спасибо.
– А вон ему, – майор, скривившись на сарказм, ткнул пальцем в копошащегося с рюкзаком архивариуса, – вообще не положено. Липенко, быстрей, быстрей. У нас времени всего ничего, пара часов. Погода портится.
Группа поднялась по нескольким лестничным пролетам, миновала стальную дверь и оказалась снаружи. Наполовину открытый теперь вестибюль побелел от наметенного недавно свежего снега. Максим ждал почему-то полной темноты и глубокой ночи… Но света хватало, чтобы оглядеться.
Сумерки ли это были или ближе к рассвету, Максим не разобрал, забыл посмотреть на часы. Командиру виднее, да и собственные мысли были заняты куда более важным делом: Липенко тащился сзади.
«В химзе не побегаешь, червяк библиотечный… – злорадно подумал Максим, – вон твое хранилище знаний возвышается прямо перед носом, так что-то ты в него не рвешься, тебе Генштаб подавай!»
– Голову вниз! Не оборачиваться на Кремль, – пробухтел Ильин из-под маски.
– Да знаю я уже… – буркнул Макс себе под нос, косясь на кровавые отсветы.
Красное тревожное сияние поверх черного излома стены притягивало, заставляя смотреть на него. «Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно», – всплыла вдруг в памяти фраза из детства. Только не хотел бы он встретить этого «кого-то»! Не зря же Охотный ряд надежно замуровался, даже их крепкие ребята боялись нос высунуть.
Но только не Полис. Эти два «брата-акробата», шедшие впереди, ничего не боялись. Стволы автоматов не смотрели в одну сторону, постоянно рыскали в поисках цели, парни действовали молча и, видимо, привычно, Максим залюбовался слаженной работой сталкеров. Покашливание, сквозь фильтры напоминающее и вовсе непотребный звук, отвлекло и заставило вспомнить про архивариуса. Ильин подтолкнул вперед Липенко.
Василий и Дмитрий уже были на улице, проверяя местность. Судя по всему, там оказалось все чисто. И Максим, опустив голову, тоже нырнул вслед за ними за искореженный корпус машины. А может, и автобуса… Под снегом и не разглядеть, что именно там взрывом в комок спрессовало. Назад оборачиваться было бессмысленно, Ильин, плюхнувшийся рядом, закрыл весь обзор, и не высунуться.
Впереди по Моховой над непривычно низкими зданиями по-прежнему виднелся черный силуэт большого храма. Только вот вместо креста на соборе раскинула крылья дьявольская тень. Тварь покрутила головой и взлетела. Сталкеры прижались к земле, стараясь слиться с ней, не шевелиться, но похоже, птеродактиль не охотился вблизи гнезда, набирал высоту, размеренно помахивая перепончатыми крыльями. Максим поднял, было, голову…
– Да вот же тварь! – выругался майор, одновременно с этим что-то глухо и тяжело ударило по крыше машины, ржавое железо протестующе затрещало. А кшатрий протирал горстью снега забрызганный дерьмом щиток маски, – сука дристучая!
– К деньгам, Саныч, к деньгам! – ехидно протянули два голоса впереди. Сталкеры все же не шевельнулись, лишь проводили внимательным взглядом стволов удаляющегося хищника.
На Максима почти не попало, майор,
