– Ну, гвардия, по коням! Последний рывок остался.
– Последний? – послышался с прицепа голос свинаря, который уже сто раз проклял все и пожалел, что связался с таким, казалось бы, легким способом заработка. – Точно?
– Для тебя – точно последний, если прямо сейчас жопу не поднимешь. Мы ведь и вдвоем доехать можем, правда, Макс?
– Ага, – подтвердил тот, ведь лишь один отрезок туннеля теперь отделял его от нормальных станций, от людей. И подал пример, забираясь на дрезину. Мужик с обреченным видом устроился на рычаге напротив, спиной к туннелю. Видно, нагляделся уже на всю оставшуюся жизнь и смотреть в лицо опасности более не желал. Зато Скиф, подергав прицеп и крепления груза, запрыгнул сверху, устроившись поудобнее.
– Вперед!
Заработала динамка, колеса начали постукивать на давно не ремонтированных разболтанных рельсах, воздух снова сделался затхлым, но теплым. Пахло жильем, людьми.
– Хорошо в краю родном, пахнет сеном и… Надо же, станция формально конфедератская, а порядка никакого.
За почти километр туннеля и ему пришлось сменить на рычаге сомлевшего, сползшего на пол от изобилия впечатлений «галерника». Мужик задыхался с непривычки, Максим не жаловался, перестал тревожиться, только давил на отполированную руками железяку, ощущая уже и себя какой-то частью машины. Туннель перегородили вдруг вынырнувшие из темноты ржавые ворота. Скиф убавил ход и, не дожидаясь остановки, спрыгнул на пути. Здесь не было надежного гермозатвора, точнее, таковой, отгораживающий когда-то наземный перегон моста от метро, остался позади, всегда открытый из-за сильно поврежденного механизма. А крепкий кулак кочевника уже гулко стучал по железу. Вблизи стало видно, что крепкие ворота прорезаны еще и калиткой, в нее-то и долбил настойчивый гость с поверхности. Посреди дверки на уровне лица приоткрылось совсем уж маленькое окошко, и невидимый охранник изнутри что-то спросил у Скифа.
– Какой еще пароль?! Я на посланника Совета Полиса похож? Пароль – «бухло», так и передай своему старшему смены, он поймет. Бегом беги, прямо сейчас передай! Кстати о бухле… – он вернулся к дрезине и запустил руку в рюкзак. Проигнорировав умоляющий взгляд мужика, валяющегося в изнеможении под рычагом, протянул Максиму небольшую фляжку. – Пей, только мне оставь.
Неизвестная выпивка оказалась повкуснее, чем в баре у Мойши, такое раньше доводилось пробовать только у смотрящего, когда он расщедривался угостить. Максим сделал еще глоток. Беспокойство, до сих пор сжатое где-то внутри под желудком в комок да еще и прихваченный льдом, начало понемногу отпускать. Даже если двери сейчас не откроют… Он вырвался из Полиса! Живой. Он на другой стороне реки, почти в Ганзе. Да тут уже и поверху дойдет. Загремел железный засов, из калитки показался довольно пухлый охранник.
– Скиф, ты так не пугай больше! Мы тебя раньше, чем через месяц, и не ждали. Не успели новичка предупредить, так он у двери чуть не обделался. Наслушался, что оттуда, кроме нечисти и грозного начальства, никто не является.
– И решил у нечисти пароль спросить? Да вот у другана дело срочное образовалось, пришлось пораньше сорваться.
– И другана пустим. Ты только не забудь, ну, как обычно…
Теперь Максим наконец-то смог разглядеть ганзейца, одетого в привычную серо-черную камуфляжную форму, а тот с любопытством осматривал его самого. Видно, таких крепких парней в кожанках он тоже повидал немало, потому что спросил:
– От какой группировки будешь?
– Китай-город, – коротко отрекомендовался Макс.
– Ну, эта публика еще приличная! Не то, что кожуховская отморозь или Черкизон. Переправим на Краснопресненскую, дальше сам добредешь.
Получив в руки плоскую стеклянную фляжку, внимательно изучил этикетку.
– Опять три звездочки?
– Может, тебе еще и «Наполеон» достать?! – развел руками Скиф.
– Ладно, сойдет. Но я буду надеяться. Открыть ворота! – Ржавые створки затряслись, сыпля во все стороны коричневой пылью, бойцы сборного ганзейско-конфедератского блокпоста, крепко ругаясь, повыдергивали задвижки из пазов на полу, и, захлопнув калитку, открыли путь дрезине.
– Помните пароль, ребята, пригодится, – подмигнул им Скиф, проезжая внутрь.
– Ой, засыплют они туннели, как обещались… Засыплют! – вздыхал начальник смены, заходя следом, оглянувшись в темноту.
Фамилия у любителя фляжек с коньяком была Северов, так его и называл приятель, за дверями понизив голос, что-то втолковывая теперь лично старшему. Наверное, насчет товара договаривается, подумал Максим, но не угадал. Идущие впереди предводители вдруг остановились и оглянулись на него.
– Тебе принципиально, на какую фамилию пропуск давать или как?
Скиф поводил рукой из стороны в сторону, подсказывая верный ответ. Максим изобразил головой те же движения. Похоже, лишний пропуск где-то имеется, да никто его не востребовал. И предприимчивый Северов ищет, кому бы продать. Не паспорт, но ганзейский документ везде хорош, кроме Красной линии, а на нее возвращаться Макс пока не собирался.
– А мне? – протянул с дрезины чуть отдохнувший мужик, устроившийся там, свесив ноги.
– Хрен тебе с довеском! – рявкнул Скиф. – Ты и так половину доли остальных получишь, морда не лопнет?!
– Половину? А чего же половину? – тот расстроено почесал затылок.
– Потому что вторую половину забирает Макс. У меня «движкам» оплата фиксированная: сколько вас до конечного пункта доехало – на столько и делить будем. Чего недоволен? Посчитай, сколько народу в минус ушло, и насколько твоя часть больше стала. Вот, Макс, с кем работаю… Арифметики не знают. Слезай давай, грузом займись.
– А Макс?
Все же несколько знакомый с арифметикой мужик хотел и работу грузчика тоже разделить на двоих, но не вышло.
– Слышь, «динамовец», у тебя вон паспорт есть, так ты навоз за свиньями выгребать не хочешь, ко мне нанялся! Думал, тут бабло легче достается? А Макса без документов со станции не выпустят, так что будешь мне тут один корячиться. Вопросы есть?
Скиф положил руку на кобуру, и вопросов больше не возникло.
Филевская Киевская находилась ближе всего к поверхности, и чтобы попасть на более глубокие платформы, принадлежащие Кольцу и Арбатской Конфедерации, пришлось бы преодолеть множество спрятанных за стенами и полом служебных помещений. Максим осматривался. Колонны выглядели тонкими, как свечки, прямыми, наверное, потому что им не приходилось держать на себе десятки метров земной толщи, отделяющей станцию от поверхности. Конечно, это было неправильно, но отчего-то именно так казалось. Палатки, в которых жили люди, тесной кучкой лепились на одном краю платформы, освобождая все остальное место для большого рынка. Новенькое жилище обнаружилось только одно, остальные старые и чиненые, но разноцветные заплатки придавали им какой-то почти нарядный и праздничный вид.
– Солнэчная Киэвская! – провозгласил Скиф, почему-то коверкая слова.
Через пару минут Максим понял, почему. Речь обитателей станции была ему совершенно
