Мёрке выпустила руку Синда и рванула в подземелье. Сердце отчаянно билось. Это ей наказание за ложь! За то, что не рассказала Фирсу об опасностях, которые клубятся вокруг нее, чтобы парень был начеку, чтобы держался подальше и всегда был осторожен. Но теперь… Теперь уже слишком поздно.
Форсворд бросил корзину и побежал следом, но не мог нагнать девочку.
Около мертвецкой уже собрались студенты и аспиранты, Натт юркнула в толпу и протолкнулась к закрытой двери, с трудом сдерживая слезы.
– Госпожа Мёрке, вам туда нельзя, – глухо предупредил Гостклиф Анд и схватил нарушительницу за плечо.
– Но там, там… Кого нашли?
– Пока ничего не говорят, – рука ядолога дрожала. Натт впервые видела преподавателя таким взволнованным. Он смотрел на стальную дверь со смесью надежды и ужаса на лице. – Меня тоже пока не пускают.
Девочке было больно, но она терпела и не пыталась вырваться из стальной хватки Анда. Это отрезвляло и приводило в чувство. Им всем оставалось только ждать и верить. Но у кого-то сегодня непременно будет разбито сердце. И чей-то друг, ребенок, брат, возлюбленный больше не улыбнется и не сверкнет хищными светло-карими глазами…
– Господин Анд? – дверь приоткрылась, и Йоханна Стаат испуганно посмотрела на ядолога.
– Кто там? – прохрипел Гостклиф.
– Отпустите студентку, пожалуйста, и пройдемте внутрь, – мягко попросила девушка, пытаясь осторожно расцепить пальцы на плече Мёрке.
– Нет, – рыкнул мужчина.
– Ученице ни к чему видеть такое.
– Она некромант, как и ты. Считай, практика. Натт идет со мной. Это мое распоряжение как заместителя декана. Желаете возразить? – он не собирался расставаться со своей жертвой, словно нашел в девочке внезапную опору.
– Хорошо, – покорно ответила госпожа Стаат и виновато посмотрела на первокурсницу. – Проходите.
Йеден Стаат и Эмен Стольт уже были в мертвецкой. Стояли у стены и мрачно смотрели на вошедших. Во взглядах мужчин было столько сожаления и скорби, что желудок у Мёрке сжался. Она перевела взгляд на стол в центре комнаты и громко всхлипнула. Под белой простыней угадывались очертания бездыханного тела.
– Вместе, – прошептал ей ядолог и повел дрожащую студентку перед собой.
Стольт нахмурился, но промолчал, а Йеден ласково приобнял Йоханну и зарылся лицом в волосы безнадежно больной сестры.
– Давай, – это не было приказом, скорее отчаянная мольба, и Мёрке взялась за край покрывала.
– Господин Анд, я не могу, – сдерживая рыдания, сказала девочка.
– Пожалуйста, ты должна… Я не буду винить тебя. Пусть это лучше сделаешь ты, чем кто-то другой.
Натт медленно отодвинула ткань и тут же отдернула руки, увидев знакомое лицо. Плечо зажгло с неистовой силой, когда Анд резко развернул к себе студентку и рухнул перед ней на колени. Он рыдал так громко и жутко, что Натт казалось, будто из его груди вырывают эти нечеловеческие звуки. Некромантка невольно стала проводником боли ядолога. Девочка осторожно обняла Гостклифа, который потерял остатки самообладания и, не веря, выкрикивал имя младшей сестры.
Девочка обернулась к столу, чтобы еще раз убедиться в том, что там лежит Флельрок Анд.
Последующие две недели обитатели академии находились в подавленном состоянии из-за трагических событий.
Началась подготовка к празднику мертвых, но в этот раз она носила символический характер. Троих студентов не стало. Никто не знал, что будет дальше и кто виновен в убийствах.
Деард Рё’Тен приостановил свое исследование в затопленной крипте и вернулся в Тэнгляйх. Вместе с Йеденом и Йоханной Стаат он готовился к ежегодному открытию портала в мир духов. У возлюбленной магистра некромантии случился очередной приступ, и она наблюдала за работой, сидя в кресле-каталке. Слабые пальцы гладили подлокотники, украшенные энергетическими кристаллами, позволявшими передвигаться усилием воли.
Студенты темных искусств безропотно выполняли указания наставников и мастерили проводники душ: артефакты, помогающие отпустить мрачные мысли и заплутавших духов. Это были простые деревянные трубки, украшенные руническими символами. В назначенный момент участники праздника должны буквально выдуть свои печали в открытый портал.
У Синда затекла спина, глаза слезились, а нож выскальзывал из рук. Он уже выстругал порядка двадцати артефактов, но этого было мало по меркам академии. Остальные темные так же сидели на полене с порезанными пальцами и вытаскивали занозы. Только Натт Мёрке и Нииска Макйака среди них не было. Мальчика забрали для репетиции официальной части. Шаман племени инну удостоился чести провести очистительный обряд своего народа.
Форсворд скрипнул зубами, выстругивая очередную трубку. Подруга тоже оказалась занята. Участников турнира не напрягали подготовкой к фестивалю и разрешили спокойно готовиться к первому испытанию, суть которого держалась в строжайшем секрете. Натт вновь стала собой, мрачной тенью рядом с Синдом. Со стихийником она больше не общалась, а кончина Флельрок Анд заметно выбила заклинательницу из колеи. Одно дело – смерть малознакомых людей, но в этот раз погибла девушка, с которой Мёрке успела подружиться.
Хассел нашелся на следующий день после того, как обнаружили тело старосты стихийников. Ничего не подозревающий южанин вернулся верхом на Виллме в Тэнгляйх. Его тут же вызвали к декану, и приехавший инквизитор долго допрашивал студента. После этого Фирса увезли в лазарет в тяжелом состоянии. Форсворд видел побелевшего от злости Кренеса Льонта, кричащего на декана Эмена Стольта. Синд вжался в стену и прислушивался. Судя по всему, с дозой яда для южанина переборщили, а в отсутствие Гостклифа Анда парню угрожала серьезная опасность. Убитый горем замдекана темных был единственным в академии, кто мог лечить такие отравления. Но Анд взял отпуск до фестиваля и уехал домой к родителям.
Эмен Стольт лишь разводил руками. Ему было наплевать на Фирса. Ослепленный желанием найти убийцу сына, мужчина схватился и за эту идею. Один непроверенный донос, что адепта Хассела и его пустынного барса Виллму видели в том же районе, где нашли мертвую девушку, и декан отдал своего подопечного на растерзание инквизитору.
– Мучают угрызения совести? – холодно спросила тьма.
Некромант дернулся и едва не порезался.
– Нет, – ответил Форсворд себе под нос.
– Лжешь, – шипело невидимое нечто.
– Мы перестарались. Я не думал, что Стольт вызовет инквизиторов…
– И снова ложь, – насмехался собеседник.
– Хватит, я сделал все, что было велено. Натт и Фирс уже не общаются.
– Сделал даже больше. Просто признай, что сам хотел этого. Тебе ведь понравилось?
– Мне не нравится, что кто-то может умереть. Хассел был в Рискланде и с Флельрок Анд никак не пересекался, а теперь… – Синд осекся и тупо посмотрел на лезвие ножа.
– Даже не думай, Форсворд. Не лезь в это. Сиди и молча строгай дудочки, – приказала тьма, и мальчик разозлился.
– Мы так не договаривались. Я свободный человек и не хочу быть у тебя на поводке.
– Конечно, свободный, – глухо рассмеялся голос внутри. – Именно в своем стремлении стать благородным и хорошим, потеряешь Мёрке. Сегодня я просто понаблюдаю, как ты испортишь все своими же руками, – тьма свернулась клубком, уступив тело и мысли своему носителю.
Синд решительно зажал рукоять ножа и огляделся. Никто не услышал его
