Именно этот момент выбрала Алана, чтобы вернуться.
— Я в туалет. — Встала, стараясь сгладить впечатление, что просто сбегаю.
Бросила красноречивый взгляд на Юрия: он все же должен объясниться со своей бывшей женщиной.
Меня не было минут пять или семь, которые я провела у зеркала, пытаясь сделать вид, что как-то позаботилась о своей прическе. Когда возвратилась в кафе, гардарика уже не было. Хватило одного взгляда на Алану, чтобы понять, что спрашивать ни о чем не стоит. Скорее всего, я никогда больше не увижу Юрия Цехеля.
Через три часа мы покинули станцию, спустя сутки — систему Нейт. Пользуясь частными торговыми кораблями, мы еще два раза пересаживались, надеясь запутать возможных преследователей, и наконец остановились. К моему удивлению, не где-то на рубеже освоенных миров, а практически в соседней с Нейтом системе — Олри. Она объединяла три планеты, и Вельхо, ставший нашим домом, был, пожалуй, самым малонаселенным миром: ограниченность суши и отсутствие полезных ископаемых не делали его популярным.
Но смущало меня не это. Главной в Олри и одной из самых богатейших и влиятельных в Космосоюзе считалась планета Тейб. Та самая, о которой упоминал Ядгар и к которой он питал интерес.
— Эта система довольно близка к границе с Независимыми мирами, — осторожно сказала я, узнав конечную точку нашего путешествия.
— Да, но едва ли Альге будет искать нас здесь — скорее всего, он предположит, что мы попытаем счастья на новых планетах Союза. А уж симарглы тем более: судя по последним новостям, отношения Тейба и Гардарики неожиданно ухудшились. На Тейбе, а значит, и во всей системе им теперь не очень рады.
Алана была права, хотя и не представляла, почему так случилось. А я… я не стала говорить.
Возможно, это судьба, что Кронберг решила осесть в Вельхо, находившемся рядом с Тейбом, ничего не зная о связи с ним Лонги.
Я сбегала не для того, чтобы меня нашли, и все же ощущение скорой встречи с Альге было таким сильным, что я не только смирилась, но и ждала ее. Это ожидание наполняло меня страхом, тревогой и… непонятной тоской. Порой я просыпалась ночью с желанием разбудить Алану и умолять ее покинуть Вельхо, однако всякий раз останавливалась и к утру уже забывала о сомнениях, коря себя за глупость. Но вскоре все начиналось снова. Ожидание, страх… надежда.
Я сбегала не для того, чтобы меня нашли, и все же хотела, чтобы это произошло.
Но время шло, а я так ничего и не слышала о Ядгаре Альге, императоре Лонги.
Эпилог
Однажды, когда я была ребенком, мой мир перевернули с ног на голову. Из маленькой домашней девочки, нежно любимой и оберегаемой, я стала чьей-то собственностью. Дорогой и уникальной вещью, полезной, хоть и хлопотной в использовании, но ценной лишь из-за своего дара эспера.
То, что случилось со мной, что со мной сделали и как изменили — нельзя просто взять и переписать. Невозможно представить, какой бы была, вырасти я в нормальной семье и не будь эспером. Захотела бы я стать врачом или инженером? Путешествовала бы или предпочитала проводить время с друзьями? Мне не узнать этого. Той Эрике так и не дали вырасти и понять свое предназначение.
Вместо нее появилась другая Эрика. И она гораздо больше подходила для того расчетливого и равнодушного мира, в котором ей пришлось выживать, — потому что была так же расчетлива и равнодушна. Но встреча с Ядгаром показала, что я была еще жива. Человек, который сам не мог ничего чувствовать, пробудил во мне так много: страсть, ярость, нежность… Я не была к этому готова и защищалась так, как делала всегда: искала его слабость, мягкость и уязвимость. Когда нашла, запуталась уже сама в себе и не понимала, что делать со своими чувствами, а Ядгар, как мне кажется, не знал, что делать со мной.
Хаос, который принес Юрий и едва не разрушил мою жизнь, вновь все изменил. И дал мне свободу, о которой я только мечтала, но не верила в нее.
У меня появился шанс. Шанс выскочить из своей шкуры, перекроить душу так, как некоторые меняют обличье. Стать другой Эрикой, которая может научиться быть счастливой.
Пусть даже без Ядгара Альге.
Вновь измениться, стать другим человеком оказалось непросто. Было нелегко изжить в себе старые привычки, и, если бы не Алана, все время меня подстегивавшая, я бы, наверное, впала в отчаяние.
Хотя и сама Кронберг была иногда источником моего уныния. Упорная, энергичная и порой излишне опекающая, она не жалела сил на несчастную меня.
Особенно тяжелыми были утренние часы.
— Поднимайся давай.
— Сколько? — пробурчала я, натягивая покрывало на лицо. Судя по свету, проникающему сквозь веки, Алана уже убрала затемнение с окна.
— Восьмой час, семь пятнадцать точнее.
— Рано. Разбуди меня минут за десять до выхода.
— Я вообще не должна тебя будить, тем более что сама чуть не проспала. Почему опять не сработал будильник?! — раздраженно спросила Кронберг.
Я не стала отвечать, трусливо прикинувшись, что ничего не слышала.
— Сэй? — позвала Алана нашего электронного помощника.
— Эрика приказала отключить все сигналы пробуждения. Это было ранним утром. В три часа десять минут семнад…
— Все понятно. И пришла она, наверное, примерно в это же время? — ехидно спросила доктор.
— Совершенно верно, — вежливо согласился Сэй и все-таки уточнил: — три часа семь минут тринадцать секунд.
Могла бы поклясться, что почувствовала удовольствие в его голосе, когда ему дали договорить.
— Спасибо. Вставай, лентяйка, на работу опоздаешь…
С меня самым наглым образом начали стягивать покрывало.
— Не трогай мой кокон! — возмутилась я, крепче перехватывая его руками.
— Кокон? — Алана вскинула рыжеватые брови.
— Я гусеница, которая окуклилась, чтобы стать прекрасной бабочкой, — заявила я. — И пока еще рано.
— Я не должна была спрашивать! — застонала Кронберг. — Эй, ты что, спишь голышом?
— В своей кровати я сплю как хочу!
