— Послушай, разве ты не встречаешься с тем живчиком с пляжа?
— С Томасом? Нет, мы… Там… все непонятно.
Непонятно в основном для меня. Том явно настроился добиться моего внимания, делая это неуклюже, но мило. За мной никто никогда не ухаживал, поэтому, хоть я и не была заинтересована в Томасе, но расставить все по местам не могла. А после недавнего смутившего меня инцидента, возможно, его ухаживания сойдут на нет.
— Кто такой Томас? — спросил ребенок, елозя на руках.
— Это такой очень легкомысленный вампир, только выпивающий у нашей Эрики не кровь, а остатки ее разума, — ласково ответила Алана и мысленно добавила: «И папа Оливье не лучше. Почему ты позволяешь ему флиртовать с тобой?»
Кронберг сумела меня удивить настолько, что я продолжала думать о ее словах, даже когда она ушла.
Надо бы как-нибудь сказать Алане, что Франсуа заинтересован не во мне, а в ней. Меня он считал милой, не более. «Мадемуазель Лана» же в его глазах была обворожительной и элегантной.
Доктор заканчивала работу позднее меня, поэтому домой я обычно возвращалась одна. Правда, в этот раз компанию мне составил Томас, пришедший за близнецами. Они жили поблизости, поэтому, забросив детей домой, мы отправились гулять.
Томас О’Брайен, высокий и нескладный шатен, был обычно болтливым и легкомысленным, но весьма серьезным в своих привязанностях. Я знала, что он долго отходил после расставания со своей девушкой, поэтому всегда старалась быть с ним мягкой. Но сегодня мне было неловко находиться рядом с ним. Ему тоже, но он усердно развлекал меня, делая вид, что между нами все в порядке.
— Прости меня. Не хотела тебя обидеть, — наконец не выдержала я.
— Ой, нет, не делай этого! — воскликнул Том, замахав руками. — Это я виноват. Мне так жаль! Просто я думал, что ты тоже хочешь…
Он не договорил, вздохнув.
— Я не собираюсь останавливаться. Не знаю, кто тебя так обидел, что ты сторонишься мужчин, но я исправлю это. Потому что знаю, что мы с тобой на одной волне. Ты понимаешь меня с полуслова, и мне кажется, что я знаю тебя не несколько месяцев, а всю жизнь!
Я улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка получилась милой и нежной, а не кривой. Томас не понимал, какое я чудовище. Пусть даже в этот раз я не использовала дар эспера, чтобы очаровать или склонить на свою сторону — сложно ли человеку, умеющему «читать» других людей, понравиться? Это было не то, что я сознательно могла делать или не делать, это был инстинкт, идеально сработавший на Томе.
Я знала, какой выглядела в его глазах. Хрупкой, ранимой и очень красивой. Мне было приятно находиться рядом с ним, потому что мне нравилось видеть себя его глазами. Он умел видеть в людях лучшее.
Этим он напоминал мне Сафара Дали. И этим же отталкивал.
И все же Томас был единственным из всех моих новых знакомых, кого я могла подпустить к себе близко. Я думала, что он мог стать человеком, который заполнил бы пустоту в моем сердце, и возможно, с кем я могла бы разделить свои ночи. По крайней мере так мне казалось.
Наверное, я была к этому не готова. Алана просила не торопиться, считала, что я пытаюсь сбежать от прошлого, заменив его новыми впечатлениями и новой собой. Но разве это плохо? Теперь все было иначе: я носила облегающую одежду, ярко красилась, научилась смеяться — пусть порой это и звучало фальшиво, обсуждать новые фильмы, жаловаться на работу… Мне нравилось быть нормальным человеком, точнее, притворяться им. Но, как оказалось, не могла пойти дальше. Не могла быть близкой с кем-то, кто не знал меня по-настоящему. Как Ядгар.
«Я скучаю, император. Я скучаю по тебе, Ядгар». Наверное, теперь я достаточно смела, чтобы сказать это. Но Ядгара Альге не было рядом, чтобы услышать. Я не верила, что он не мог найти меня, — значит, просто отказался искать. Красивой истории любви между императором и рабыней не получилось.
Теплая мужская рука сжала мою ладонь, заставив вернуться в реальность. Я оглянулась. Мы уже вышли на набережную, к вечеру ставшую многолюдной. Стоило это понять, как рой чужих голосов ворвался в голову, а чужие эмоции затопили. Я панически посмотрела на Томаса и, лишь встретившись с его теплым взглядом, смогла успокоиться.
— Ты опять загрустила. Может, расскажешь, что тебя тревожит?
Я покачала головой, прильнув к нему. Прости, Томас, но я все же воспользуюсь теплом твоей души. Ее широты хватит, чтобы вынести мое присутствие рядом.
— Ничего такого, просто…
Не успела договорить, почувствовав на себе чье-то внимание. Не обычное — случайное, ленивое, раздраженное или восхищенное. Слишком много напряжения было в этом чужом взгляде, слишком много… расчета? Я потянулась к нему, но незнакомец был так далеко, что голос его сознания звучал еле слышимым шепотом — раньше я даже не услышала бы. Но одно слово различить смогла: «Эспер». Он знал, кто я такая.
Меня бросило в холодный пот: за мной следили. Гардарики? Может быть… Однако я не чувствовала присутствия именно симарглов. То, что мой преследователь находился далеко, еле-еле в зоне видимости, говорило о том, что он знает, что я могу почувствовать его присутствие. Возможно, лонгийцы, а может, и кто-то третий. Охота на эсперов никогда не заканчивается.
Первое, что мне захотелось сделать, это связаться с Аланой. Но наверняка за ней тоже следили, а наши комы прослушивались. Да и что она могла сделать? Купить билеты на рейс подальше от Вельхо? Если нас нашли, то сбежать так просто уже не получится. Здесь нет Юрия, умеющего находить лазейки.
Я не должна была бежать. Нужно было хотя бы попробовать нейтрализовать угрозу. Конечно же, не рискуя собой. А для этого следовало сначала избавиться от Томаса, не вызвав подозрений.
— Эрика, все хорошо? Что с тобой сегодня?
Я аккуратно освободила руку.
— Видимо, просто не выспалась. Вчера с ребятами зависала. — Я потерла лоб, а затем нахмурилась. — Совсем забыла, я обещала зайти к Лане в больницу.
— К твоей соседке? Тебя проводить? — тут же спросил Том.
— Нет, не стоит.
— Лана меня не очень любит,
