– Не хватало еще платить по пенни за радость послушать, как Дик Бербедж читает строчки, сворованные Виллем Шекспиром у Раффа Холинсхеда, – возразила я. – Да его всегдашние оскорбления ирландцам.
Роза фыркнула и сказала Тристану (будто не делала до того вид, что не видит его в упор).
– Грейси уже прожужжала тебе все уши тем, как-де Вилль Шекспир ненавидит ирландцев? Ей только дай, с утра до вечера будет это твердить. Итак. Чего именно ты просишь? Можешь смело называть меня ведьмой, нас никто не слушает, а услышали бы – им здесь невелика печаль.
– Мы с товарищами ищем ведьм, которые согласились бы с нами сотрудничать, чтобы при выполнении некоторых задач переносить нас в другое время и место, а особенно – обратно туда, откуда мы.
– Грейси говорит, магия-де через века исчезнет и вы стараетесь ее вернуть.
– Да.
– И отчего же она исчезнет?
Он чуть мотнул головой и глянул так, будто устал до смерти:
– Это чересчур долгий разговор.
Роза пожала плечами:
– Я никуда не спешу. На худой конец пропущу сегодняшнюю пиесу.
– Я расскажу больше, когда ты согласишься помочь.
– Ты запрягаешь телегу впереди лошади, сэр. Я соглашусь помочь, когда ты скажешь мне больше. Например, как твои прыжки во времени и пространстве возродят магию? Что именно ты затеял?
Он скривился:
– Сейчас я тебе этого сказать не могу. Если ты станешь работать с нами и если это будет плодотворное сотрудничество, я смогу раскрыть больше.
Она нахмурилась:
– Ты вообразил, будто делаешь мне услугу? Что мне до судьбы магии через сотни лет? Меня давно в живых не будет. Я стану помогать, ежели ты меня заинтересуешь, и не обессудь, но пока ты в этом не преуспел.
– Богом клянусь, что скажу тебе больше, как только смогу.
– Вот как? – Она улыбнулась наидружественнейшей улыбкой. – Чудесно. Извести, когда сможешь рассказать больше, и мы продолжим нашу беседу. Доброго тебе дня, сэр.
И она двинулась к «Глобусу», вынимая из кармана пенни.
Уж я бы нашла куда лучший способ употребить пенни. Но по крайности они свели знакомство, и теперь Тристан явственно понял, каковы его дела здесь.
Тристан, вопреки всегдашнему своему стоицизму, пришел в полнейшее отчаяние, глядя, как Роза упорхнула в театр к другим зрителям партера.
– Ничего ты от нее не услышал хуже того, что уже слышал от меня, – сказала я, кладя руку ему на плечо, ибо люблю касаться изгибов его стана.
– Мне надо вернуться. Если ты не хочешь помогать, мне надо домой. Я там нужен. Дела приняли плохой оборот.
– Сдается мне, тебе надобен отдых, Тристан Лионс, – молвила я, беря его под руку. Ворота затворились, внутри заиграли трубы. – Пойдем со мной в «Тиршит». – И я улыбнулась зазывно.
Он пошел прочь от меня, однако в направлении «Тиршита».
– Вот так-то и правильно, – проворковала я, обгоняя его.
Тристан вздохнул с досадой, и я, обернувшись через плечо, спросила участливо:
– Что там у вас за напасть?
– Пришел новый человек, – отрывисто отвечал он. – У нас разные… методы. Он более напористый, я – более осмотрительный.
– Люблю напористых, – улыбнулась я. – Сделай милость, передай, что я буду рада ему в любое время.
Мы вернулись на пивоварню и, как всегда, прошли прямиком в мою каморку. По сложившемуся уже обыкновению, мы заходили туда, он – в украденном костюме Неда Аллена, и я переносила Тристана обратно, а потом складывала его платье и запирала в сундук. Но сегодня он был сильно опечален, а мне нравится, как пахнут мужчины, когда их что-нибудь гнетет. Я решила подразнить его и сказала:
– Выкладывай все как на духу, иначе вообще не стану тебя переносить.
До чего же испуг был ему к лицу! Я так и прыснула со смеху.
– Я насмехаюсь над тобой, Тристан Лионс, – что проку тебя тут держать, если ты меня и поцеловать не хочешь? Ты распугаешь моих посетителей, и я умру с голоду.
На лице его разом отразились облегчение и досада, потом он сказал:
– Не верю. Ты торгуешь собой не ради пропитания, как бы ни хотела всех в этом убедить.
Я подняла брови:
– Ты знаешь или это догадка?
– Здравый смысл. Если ведьма, как ты говорила, может избежать пыток, она может избежать бедности и унижений. Роль продажной женщины – прикрытие. Интересно, для чего?
Я придвинулась ближе и улыбнулась лучшей из своих улыбок:
– Я расскажу тебе свои секреты, если ты расскажешь мне свои.
Он сузил глаза и отвел взгляд:
– Я не идиот. Повтори свое предложение без улыбки, и я о нем подумаю.
– А вдруг я оставлю улыбку, но заберу назад предложение? Что я получу взамен? Улыбку? Или что-нибудь еще?
– Мы теперь сотрудники. – Тристан поднял руку, будто я – дьявол, а он – священник. – Я не могу позволить себе такого с сотрудницей.
– Счастлива слышать, что мы со-трудники! Молю, поведай, что за труды мы свершаем вместе? И не говори, что это засекречено, ведь коль скоро мы трудники в общем деле, у нас не может быть друг от друга секретов. Ежели ты не хочешь мне открыться, то понапрасну тратишь время, прося о помощи.
Мгновение он сидел в мрачной задумчивости, потом кивнул:
– Я понимаю вашу позицию, твою и Розы. И она обоснована. Перенеси меня домой, и я переговорю об этом с собратьями в моей эпохе. Я не могу действовать без их ведома.
– Прекрасно. И не возвращайся, если не будешь готов рассказать мне все.
– Принято.
Итак, я вновь его перенесла, и теперь ничего больше не могу с этим поделать, кроме как поискать другие Нити, в которых он посещает наше время. Покамест же мне нечего более сообщить Вашей милости, так что я сызнова отправляюсь на встречу с моим милым.
Где бы я ни была, близко или далече, пусть меня достигают лишь добрые вести о Вашей милости, миледи Грайне! Остаюсь всегда Ваша, Грайне в Лондоне.
Диахроникадень 380–389 (август, 1 год)В которой мы знакомимся с Фуггерами
Очередное путешествие в Кембридж 1640-го закончилось очередной неудачей. Лес Холгейт расписал свои выводы по пунктам и отправил Фринку в Вашингтон. Я всячески старалась избегать этого субъекта, но, увы, скрыться от него было невозможно. Однако моя профессия дала мне определенный инструментарий: как говорят, человеку с молотком все вокруг кажется гвоздями.
Читатель, я выучила его язык. Я надеялась, что, копируя речевые конструкции либо за полной их неинтуитивностью хотя бы употребляя слова из его лексикона, сумею убаюкать Леса Холгейта настолько, что он расслабится и начнет вести себя если не как человек, то хотя бы как некое подобие человека.
Ниже я попытаюсь воспроизвести первую попытку такого разговора.
ЛХ:
Как я и опасался, последнее внедрение в ВиМН-1640 свелось к очередному засвидетельствованному провалу.
МС:
Это был тактический провал. Хотя решение основной сформулированной задачи достигнуто не было, лидер «Синей команды» осуществил стратегический прорыв, заложив предварительный фундамент для установления рабочих контактов с потенциальным Активом в данном ВиМНе.
ЛХ:
Попытайтесь не разбрасываться, доктор Стоукс. Названное
