Но узнать, чем угрожает смещение звездного неба, он не смог. Над головой зазвонил гонг.
— Опять смертные объединились для просьб. Покоя не дают, — с раздражением пробормотал он. — Отказать! — хлопнул печатью по появившемуся листку и принялся дальше за работу. — Это у нас на странице триста шестьдесят девять. Сближение звезд с переходом в другую вселенную…
Опять раздался звон гонга, и появился листок. Не глядя Хранитель схватил печать «Отказать» и хлопнул по листку.
— Ишь, чего удумали, неотступностью взять, — усмехнулся он. — Посмотрим, чья возьмет!
Он вновь углубился в расчеты, но тут листки посыпались одни за одним. Он остервенело хватал штамп и с силой печатал слово «Отказать». Но взамен исчезнувшего появлялся новый лист. За столом Хранителя шла борьба воли: кто кого. Это уже стало делом принципа, и Змей, рыча, хватал печать и ставил вердикт. Наконец гонг перестал оповещать о прибытии прошения. И лист остался на столе.
— То-то! — довольно усмехнулся Дракон. — А то удумали измором меня взять, — и глянул на лист. Его глаза тремя рывками увеличились в размерах. На листе прошения стоял штамп «Утвердить»!
Он прочитал прошение и увидел, что это прошение от отвергнутых. Хранитель в ярости хлопнул себя по лбу и посмотрел на лапу: в ней была зажата печать «Утвердить». В пылу сражения за прошение он перепутал штампы, и теперь гадкое слово «утвердить» красовалось не только на листке, но и на его лбу. И будет оно там сто лет. Взревевший от оскорбления, которое он нанес сам себе, Хранитель вскочил и запустил печать в безбрежность мироздания. Устало опустился в кресло, и тут вернулась печать, врезавшись ему под левый глаз. А на столе появился гербовый лист. С короткой надписью:
«Не тобой создано — не тобой и выброшено будет. Создатель».
…Задремавший Свад грохнулся с лавки и вскочил, бешено вращая выпученными глазами.
— Меня наполнила Эртана! — вскричал он и стал лихорадочно доставать блокнот.
— Есть! — заорал он, приплясывая.
— Что есть? — возмутился Артем, которому сбили молитвенный настрой, и он уже не хотел продолжать бубнить прошение. — На заду шерсть?
— Какая шерсть! — приплясывал Сунь. — Заказ на твои руки есть. — Он еще с полминуты под взглядом Артема попрыгал. Потом стал мрачнеть. — Я не смогу! — сокрушенно сказал гремлун.
— Почему это? — Артем не понимал его состояния неверия в самого себя. Это же надо так парня здорово по рукам ударили. Лишили веры в созидание.
— Я забыл, как это делается, — ответил тот.
— Не беда, начнешь работать — сразу вспомнишь, — отмахнулся Артем. — Давай начинай. Только, — он поднял указательный палец, — проверь инструменты, наладь их как следует.
Взбодренный гремлун стал вытаскивать из маленького кармашка фартука инструменты и раскладывать их на лавке, причем их помещалось там гораздо больше, чем выглядел внешне кармашек и что можно было поместить в него. Тут были зубила, молоточки, наковаленка, напильники, рашпили, штангенциркуль и какие-то баночки. Гремлун деловито все разложил и посмотрел на Артема.
— Спать ложись. Мы работаем, когда вы пребываете во сне, — строго сказал он.
— Так рано еще, я не усну. — Артем почесал лоб.
— Уснешь! Ложись давай! — тоном, не терпящим возражений, ответил Сунь.
Проснулся он скоро, словно и не спал, хотя только коснулся головой тюфяка, сразу отключился. Сунь что-то чертил на листке блокнота и бормотал.
— Синусоида слишком большая на третьем интервале. Вектор направления колебаний по угасающей выправить не получается, где-то ошибка. Хотя нет, это не ошибка, это неизменная константа. Как я мог забыть расчеты со знаком плюс? — спросил он сам себя. — Чтобы вытащить систему координат из минуса, нужна положительная динамика. А у нас она постоянная. — И он ударил себя по лбу. — Для изменения константы нужно больше Эртаны, но здесь я могу воспользоваться только четвертью от имеющейся. Даже если я использую всю, она результата не даст из-за нарастающих потерь.
Артем смотрел на человечка, как тот мусолил во рту какой-то стержень и пытался найти выход из положения.
— Не получается? — участливо спросил он.
Сунь глянул на него.
— Проснулся? — И, передвинув шестерню на затылок, стал объяснять: — Для вызова проекции в твоем мире тратится много энергии. Твои показатели находятся в поле ниже нуля, это и есть эффект проклятия. Для снятия его нужно поднять волну биополя рук в положительный сектор. Для этого колебаниям нужно придать вектор с положительной динамикой, но проблема в том, что чем выше задирается вектор, тем больше нужно Эртаны. Но тут срабатывает эффект сопротивления, обратно пропорциональный силе, приложенный к вектору. Чем больше сила, тем больше сопротивление системы и больше потери. Это, по сути, пустая работа. В этой среде коэффициент полезного действия равен, — он заглянул в блокнот, почеркал закорючки и сказал, — одиннадцати с половиной процентам, — сделав ударение на «о».
Артем задумался. После минутных размышлений предложил:
— Хорошо, давай решать проблему по частям.
— Это как? — На него смотрел сильно огорченный своей неудачей Сунь Вач Джин.
— Ну, если не получается осилить проблему в целом, разложим ее на составные части.
— Например? — Гремлун скептически слушал человека. Весь его вид говорил: что ты понимаешь в работе мастеров? — Советчик.
Но Артем не смутился, его так учил отец, и к такому способу решения проблем он привык с детства. Пусть он не знает принципов работы с колебаниями, синусоидами и константами, но он может предложить план.
— Например, мы упростим задачу и решим ее не за один раз, а за пять или даже за десять раз. У меня на руках десять пальцев и два запястья. Попробуй снять проклятье с двух больших пальцев, — и он показал поднятые вверх большие пальцы рук в виде знака, что все отлично.
Не ожидавший такого предложения мастер-ломастер вылупился на Артема. Он не мигая смотрел на него, а сам в это время в уме подсчитывал потери от того, если систему разбить на участки, и… и выходило, что он может с этими потерями не считаться. Он сорвал с головы шестерню и треснул ею Артема по
