– Простите, что доставил вам столько хлопот, – сказал он, чем заработал строгий взгляд.
– Гости не хлопоты, – отрезала Сухейла. – Они – благословение. Вот когда тебе некому готовить – это грустно. Но худой юноша из Эльмуталет, которому явно не помешало бы поправиться, – это удовольствие.
Что еще он мог сделать, кроме как сказать «спасибо» и приступить к ужину?
Боже милостивый, он никогда не пробовал такой вкусной еды! А еще никогда так не наедался, никогда так долго не засиживался за столом, никогда столько не говорил и не чувствовал себя так комфортно с чужим человеком. Его знакомство с миром домов и матерей прошло чрезвычайно успешно, и хотя после первой прогулки по городу мечты Лазло думал, что теперь уже никогда не устанет, на самом деле он чувствовал себя изнеможенным, чего Сухейла не могла не заметить.
– Пойдем, – позвала она. – Я слишком долго тебя задерживала.
Ранее этим вечером он оставил свой дорожный рюкзак у двери.
– Нет-нет, давайте я! – поспешил вмешаться Лазло, когда женщина наклонилась, чтобы поднять его.
– Чепуха! – фыркнула она, и за эту долю секунды он успел увидеть, что у нее нет правой руки – только гладкое сужающееся запястье, хотя это нисколько не мешало ей поднять рюкзак и закинуть его на плечо. Лазло задумался, как же он мог не заметить этого раньше.
Сухейла показала ему на одну из зеленых дверей во дворе.
– Это комната моего сына, – сказала она, предлагая ему войти.
– О… Но разве он не захочет в ней жить?
– Сомневаюсь, – в голосе женщины слышалась грусть. – Скажи, как ему спалось… там? – Она туманно махнула рукой на запад, подразумевая, как предположил Лазло, весь остальной мир.
– Не знаю, – озадаченно ответил он. – Нормально.
Какой неадекватный ответ для обеспокоенной матери! «Нормально». Но откуда ему знать? Ему и в голову не приходило, что у Эрил-Фейна могут быть слабые места. Лазло вдруг осознал, что все это время смотрел на Богоубийцу как на героя, а не как человека, но герои, кем бы они ни были, тоже люди и такие же жертвы человеческих проблем, как все остальные.
– Это хорошо, – кивнула Сухейла. – Возможно, вдали отсюда ему стало лучше.
– Лучше? – спросил Лазло, вспомнив, как Эрил-Фейн отвел взгляд, когда признался, что плохо спит в Плаче.
– О, его мучают кошмары. – Сухейла отмахнулась и подняла руку к щеке Лазло. – Я очень рада твоему прибытию, мой мальчик. Сладких снов.
* * *Мотыльки вылетели из дымоходов Ратуши торговцев.
До рассвета оставался час. Жители города постепенно пробуждались от сна. Пекари уже приступили к работе, на рыночную площадь тихо выкатывались тележки со свежими продуктами. Сарай не планировала надолго задерживаться во снах чужаков, но в них обнаружился такой чужеземный мир, полный видений, не поддающихся описанию, что она почти не заметила, как пролетело время.
Океан – необъятный простор. Левиафаны размером с замки, привязанные к понтонам, чтобы не сбежали на глубину. Шахты со светящимися камнями, напоминающими закопанный солнечный свет. Башни, похожие на бивни. Мужчины с волками на поводках, охраняющие ослепительные синие поля. Подобные образы говорили о мире за пределами ее понимания – о странностях на странностях, таких же неотличимых от буйных капризов воображения, как снежинки от корзины с кружевом, – и среди них крылись разбросанные ответы, которых она искала.
Кто эти незнакомцы и какую угрозу они собой представляют?
Что касается первого, они были мужчинами и женщинами, ведомыми идеями и одаренными интеллектом с редкими навыками. У одних были семьи, у других нет. Некоторые были добрыми, а некоторые нет. Сарай никак не могла узнать их за одну ночь. У нее создалось впечатление – не более. Но что же касается второго вопроса…
Сарай не могла оправиться от видений взрывов и различных механизмов, невероятно высоких башен – и девушек, покоряющих их, – магнитов, пил и мостов, колб с удивительными химическими веществами и… и летательных аппаратов!
«Они ведь не могут летать», – сказал Ферал, но, похоже, ошибся. Когда Сарай впервые увидела такой аппарат во сне одной из женщин-фаранджи, то отмахнулась от него как от фантазии. Сны часто полнятся полетами. Это ее не обеспокоило. Но когда она увидела тот же аппарат во сне мужа, пришлось присмотреться. Непонятная машина была обтекаемой, простой в исполнении и слишком подробной, чтобы случайно появиться в мечтах двух людей, и не важно, что они лежали в обнимку. Сны не могли перекочевать от одного спящего к другому. Было еще кое-что, убедившее Сарай. Она жила в небесах. Знала мир сверху, как не могли знать люди. Большинство снов о полете выглядели неправдоподобно – отражение заходящего солнца на верхушках облаков, приливы и отливы потоков ветра, вид мира с высоты птичьего полета. Но эта пара с мозолистыми руками знала, каково это. Сомнений быть не могло: они побывали в небе.
А посему – как долго им осталось, прежде чем летающие машины поднимутся в воздух, доставляя захватчиков на садовую террасу и плоскую ладонь серафима, где прямо сейчас стояла Сарай?
«Завтра мы решим, нужно ли нам продолжать этот разговор», – сказала она остальным прошлым вечером, пока Минья запугивала их своими страстными речами о борьбе. Что ж, им нужно его продолжить, и как можно быстрее, хотя вряд ли это принесет какую-то пользу. Сарай затошнило.
Наверху в цитадели она вновь принялась неустанно ходить взад-вперед. Ее глаза оставались распахнутыми, но окружающий мир размывался. Рядом никого не было, но девушка понимала, что остальные ждут ее. Если они и сумели поспать, то встанут пораньше, чтобы поговорить и выслушать ее рассказ, как только вернутся мотыльки. Вдруг они прямо сейчас стоят по другую сторону ее шторки? Оставалось надеяться, что они подождут, пока она не будет готова.
Сарай подумывала призвать своих мотыльков обратно. Восточный горизонт уже начал бледнеть, а они умрут с первыми проблесками солнца. Но у нее осталось еще одно незаконченное дело. Она
