После некоторого раздумья он ответил:
– Наш народ пришел в эти леса с желанием начать спокойную жизнь. Они были зелены, полны дичи, ягод. С россыпью чистейших, прозрачных озер. Мы сами наполовину дети природы, и нас радует буйство ее красок и запахов. Для нас настали счастливые времена. Но после того как люди отвернулись от Влада и его сердце начало ожесточаться, здесь наступила зима. Она хороша, когда за ней следует весна и земля просыпается после спячки. А так… год за годом… Для нас это угнетающе.
Он посмотрел на меня прямо, и что-то непередаваемое было в его глазах:
– Твое появление – последняя надежда нашего народа на избавление от вечной зимы.
Да уж… тяжело быть надеждой целого народа, когда даже не знаешь, что надо делать. Я встряхнулась.
– Харольд, извини за любопытство, это правда, что вас, грогов, создал чародей, смешав суть человека и дерева?
Он откинулся в кресле.
– Да, правда. Он создал нас с желанием завоевать весь мир, но дал нам слишком много сил и способностей. Мы не пожелали быть его игрушками, – он помолчал. – Прошло много времени, но до сих пор тяжело вспоминать, и это неподходящая история для нежных ушей девушки.
– Расскажи, пожалуйста, что можешь, – попросила его я.
– А ты настойчива! – усмехнулся Харольд.
Он подпер голову рукой, задумался и начал рассказ:
– Мы бежали в эти земли от таких ужасов, что говорить не хочется. Наш народ искал спокойной жизни, а нашел лишь войну. Мы явились с миром, а нас боялись и старались уничтожить. На нас нападали – мы защищались, а потом гнев вскипел, и мы сами пошли в наступление, – Грог тяжело вздохнул. – Я не знаю, чем бы это закончилось, если бы Владислав не остановил нас… На нас шли войсками, и мы всех сметали. А тут выезжает мальчишка, один! Он был бесстрашен и полон достоинства и предложил нам все то, о чем мы только мечтали. Только, глядя на нас, люди в ужасе бежали, а он был спокоен и говорил с уважением. Мы не могли не принять его предложение, понимая, что война – это путь в никуда и пора остановиться. В тот день Владислав спас много жизней. Только вот закончилось тем, что от него все отвернулись.
Харольд замолчал, а я переваривала его слова. Про шахматы мы забыли, увлекшись разговором.
– Почему Владислав все время ходил в обличье… – я не знала, как объяснить, и показала на его лицо, – а теперь не возвращает себе прежний вид?
Грог усмехнулся.
– Может, не хочет тебя пугать? – полушутя-полусерьезно ответил он.
– Меня больше напрягает его теперешний вид, – сказала я хмуро.
Харольд поднял брови от удивления:
– Разве ты раньше его не боялась?
– Нет, лишь его глаза страшили меня.
– А что не так с его глазами? У меня такие же, но ты ведь меня не боишься.
– О нет! – улыбнулась я грогу. – У вас они необычайно мудрые и добрые, а у него… холодные и колючие, как осколки льда. Это глаза существа, которое прожило долгие-долгие годы и не было счастливо.
Харольд молчал, серьезно смотря на меня.
– Ты многое видишь, девочка, – проговорил он задумчиво. – А что еще ты можешь сказать о Владиславе?
– Мне кажется, его мало что трогает и ничего не удивляет.
Харольд улыбнулся.
– Но ты-то его способна вывести из себя, – сказал он, намекая на то, как князь в бешенстве приказал отправить меня на кухню. – Я его в таком гневе не видел уже долгие годы.
– Вы что, предлагаете мне планомерно доводить его до бешенства?! – с шутливым возмущением спросила я.
Грог засмеялся. Затем, успокоившись, ответил:
– Я бы не сказал, что ты его не интересуешь.
Видя мое непонимание, он пояснил:
– Не раз замечал, как Владислав смотрит на тебя, когда ты не видишь.
– Это оттого, что звук моего сердца раздражает его. Это он сегодня так сказал, – объяснила я.
Харольд покачал головой:
– Он бродил возле твоей комнаты, когда вы там устраивали девичьи посиделки.
– Наверное, мы слишком громко смеялись, и это ему не нравилось, – возразила я.
– Знаешь ли ты, что в этом доме женский смех не звучал уже давно?
– Разве Чаруша не смеялась? – удивилась я.
– Может ли ее жеманное хихиканье сравниться с искренним смехом? К тому же она боялась князя до дрожи.
При воспоминании об этой гадине меня передернуло.
– Как он мог жить с такой змеей?! – возмутилась я с отвращением.
– Иногда притворная симпатия лучше откровенного ужаса. А за притворство он платил ей драгоценностями.
– Он и мне пытался подарить ожерелье, – вспомнила я.
– И как оно тебе? Понравилось?
– Нет, я не взяла. Я видела его на шее у Чаруши.
– А если бы не видела, взяла бы?
– Нет! Мое воспитание не позволяет мне принимать дорогие подарки от чужих людей, – заявила я чопорно.
Харольд улыбался и задумчиво меня рассматривал. Потом чуть изменился в лице и спросил немного напряженным голосом:
– А твой браслет, который ты скрываешь под рукавом? Его подарил знакомый тебе человек?
Я дернулась при этом вопросе.
– У него интересный рисунок, это работа здешних мастеров, – продолжил он.
– Мне преподнесли его так, что отказаться было немыслимо, да и желания такого не возникло, – осторожно ответила я. – Давайте закончим на сегодня. Уже поздно и пора спать.
Я резко встала и, развернувшись, увидела в дверях князя. Меня затопила волна такой ярости, что я подлетела к нему и ткнула пальцем в его грудь.
– Если вас что-то интересует, спросите сами! – прошипела севшим от бешенства голосом и, оттолкнув князя, вылетела из комнаты.
Прибежала к себе, в ярости сделала круг по комнате, у меня было огромное желание что-нибудь разбить. Так как крушить мебель было не в моем характере, я поняла, что мне необходимо остудиться. Схватив накидку, я направилась на улицу.
Вдохнув морозный воздух, я вышла за ворота замка и зашагала вчерашней дорогой. Только удалившись от замка, обратила внимание на то, что иду в домашних туфлях. Ноги стали замерзать. Наверное, это было глупо, но я сжала зубы и упрямо двинулась дальше.
Меня догнал на коне Владислав. Он спешился и пошел рядом. Его появление я проигнорировала.
– Как ты узнала? – нарушил он молчание.
Я была еще зла на него, но решила ответить:
– В кабинете, после того как я рассказала свою историю, мне показалось, что вы мысленно ведете разговор с Харольдом. Сегодня, перед тем как задать вопрос о браслете, Харольд напрягся, а когда я увидела вас в дверях – все сложилось.
– В вашем мире умеют разговаривать мысленно?
– Нет. Но много об этом говорят. Есть такие люди – экстрасенсы. Они могут увидеть, о чем думает человек, что он делает, его прошлое и будущее.
– Куда ты направляешься? – спросил князь.
– Никуда. Просто гуляю, но пора возвращаться обратно. Коня не одолжите? – огорошила его я.
Он протянул мне поводья. Я погладила глянцевую шкуру животного, провела по носу и услышала тихое ржание – конь был великолепен. Когда я тренировалась на ипподроме,
