– Ладно, – нахмурилась Юлька. – Без приворотов обойдемся. Сегодня уроню возле его стола ручку.
Она демонстративно бросила ложечку на пол, низко наклонилась…
– Ты чего? Спину прихватило? – забеспокоилась я, когда подруга так и застыла в позе «собака мордой вниз».
– Вася, тут что-то есть.
Мы оттащили стол в сторону, убрали стулья и воззрились на шестигранник, обитый искореженными полосками металла, будто разъеденного кислотой. Мелкие пятнышки ржавчины рассыпались веснушками по углам, посередине изгибалась неровная выпуклость, как будто кто-то ломился с той стороны. В одном углу чернела прорезь замочной скважины. Я поежилась, обхватила себя руками, на миг мне показалось, что с той стороны кто-то приник глазом к крохотной узкой щели, облизывает острым языком губы, перепачканные кровью, царапает когтями прочную сталь, наблюдает за мной…
– Вот и дверь для третьего ключа, – пробормотала Юля.
– Я ни за что не стану ее открывать, – ответила я. – Никогда.
Юлька упорхнула на занятия, пообещав не слишком низко наклоняться перед беднягой-аспирантом, а я отправилась в хозяйственный магазин, где консультанты дружно попрятались под прилавки, завидев меня издали. Веселенький полосатый коврик, который я присмотрела еще вчера, по размерам слегка превосходил жуткую дверь, и я погрузила его в тележку. С глаз долой – из сердца вон.
Заодно зашла в отдел для сада и огорода за тыквенными семенами. Повертела головой в поисках консультантов – никого. От меня так просто не отделаетесь! Подойдя к стойке, нажала кнопку вызова персонала, снова и снова. Через несколько минут из подсобки прямо мне в объятия вытолкнули девушку-консультанта. Она рванулась было назад, но услышала звук задвигающегося шпингалета и повернулась ко мне, вымученно улыбаясь.
– Тыквы лучше высаживать рассадой, – протараторила она, и я довольно улыбнулась – подготовилась, молодец. – Прорастите семена, завернув их во влажную ткань, а когда проклюнутся ростки, переносите на огород. Земля должна быть удобренной и разрыхленной. Сажать рассаду на расстоянии полтора метра друг от друга в небольшие лунки – так удобнее поливать.
Полтора метра?! Это ж сколько еще огорода мне надо перекопать и облагородить! Я шевелила губами, про себя перемножая полтора метра на сорок две тыквы.
– Хотя бы метр, – добавила она испуганно. По-видимому, мои чувства явственно отразились на лице. – Вот самый лучший сорт… Тыквы крупные, сладкие…
Я сердито вырвала семена у нее из рук и, расплатившись на кассе, отправилась домой, перекинув коврик через плечо. В арке я остановилась, прикинула размеры – трактор никак не поместится. Может, нанять работников прямо в деревне? Наверняка за пару монет можно договориться с каким-нибудь конем и его хозяином, чтобы распахали мне огород до рыхлого состояния, а заодно и удобрили.
Дома я развернула новенький коврик, накрыла зловещий шестиугольник. Выпуклость поднималась посередине маленьким холмиком. Я подтащила стол, расправила ковер, сбившийся складками – сомнительная мера, конечно, но хоть так… Случайно прикоснувшись к металлу, изъеденному ржавчиной и коррозией, отдернула руку – дверь была обжигающе холодной. Черная замочная скважина манила загадкой. А что, если я открою дверь лишь на секундочку, одним глазком взгляну, что таится за ней, и сразу же захлопну? А вдруг там новый мир, полный волшебства и красоты, или прекрасный узник, страдающий в цепях… Я тряхнула головой, прогоняя наваждение – интуиция так и вопила, что лучше эту дверь не трогать.
Я насыпала в миску Греха еды, кот что-то давно не появлялся мне на глаза, но тарелку опустошал регулярно. В общем, такое соседство меня вполне устраивало. Лучше уж вообще друг друга не видеть, чем устраивать из моей груди жертвенник с мышиными трупиками. Заварила себе чаю, бросив в чайник пару листиков мяты, вышла на крыльцо, выкатив туда же скейт с оборотнем. Ветерок срывал лепестки сирени, бросал к моим ногам, сладкий аромат дурманил и пробуждал в душе неясное предвкушение счастья. В общем, все как-то налаживается. Тыквы посажу, проклятие с пруда сниму, глядишь, удастся живой водой и оборотня расколдовать. Я добродушно потрепала волка по макушке, стараясь не задеть хвостик с розовой резинкой. А о мрачной двери лучше вовсе забыть. Вот ковер застелила – и нет ее.
Допив чай, я вернулась в дом в самом благостном настроении и тут же поморщилась от волны едкого запаха. Смутное подозрение подтвердилось, когда я заглянула под стол. На моем прекрасном новеньком коврике расползалось мокрое вонючее пятно.
– Грех! – заорала я.
Амфибрахий подпрыгнул в террариуме от неожиданности, закряхтел, заклекотал и выдал внеочередную порцию монет. А вредного кота и след простыл. Лишь колыхалась занавеска на окне.
– Поймаю засранца и мордой потыкаю! – крикнула я.
Жаба заморгала, вжалась попой в угол и даже не стала прятать под себя золото. Я запустила руку в террариум, сгребла влажные монетки. Ополоснув их под краном на кухне, рассмотрела уникальный рисунок, так расхваливаемый Онисием. На первой монете раскрывала лепестки нежная кувшинка, кажется, я даже почувствовала сладковатый аромат. А может, опять водяной подсматривает. Закрутив кран плотнее, изучила остальные монеты. На второй две стрекозы порхали в стремительном танце. Казалось, вот-вот сорвутся и улетят прочь. На третьей свернулся калачиком кот, хвост оборачивался вокруг мягких лапок. Вот каким должен быть домашний любимец – добрым и пушистым, а не этим средоточием тьмы. На четвертой монете сидела жаба, похоже, Амфибрахий изобразил автопортрет – та же криволапость, мощная грудь, вот разве в пупырчатости он себе польстил.
А с последней на меня смотрела женщина – чуть прищуренные глаза, полные губы, высокие скулы. Сильная, яркая красота, уверенный взгляд. Я могла бы быть ею, этой женщиной, сходство поражало… Она что-то держала в руке, я не могла разобрать, слишком мелкая деталь. Был ли это нож, а может быть – ключ?
Я засунула монеты в кошелек, посмотрела на ладонь. Тяпка была, конечно, симпатичной, но в плане эргономичности – так себе. Клеймо на рукоятке – китайский иероглиф – натерло основания пальцев до мозолей. А теперь еще и драить ковер? Ну уж нет. Я свернула ковер, избегая смотреть на шестиугольную дверь, и, стараясь не прикасаться к мокрому пятну, отнесла его к ближайшим мусорным бакам. Решив, что на сегодня норма работы выполнена, я вытащила во двор новый велосипед и, закатив в дом оборотня и закрыв дверь, отправилась на прогулку.
Съехав с холма, я порулила в деревню. Проехав по улице, сделала почетный круг на площади, где меня собирались сжечь. Сейчас она выглядела вполне мирно – несколько бабулек осеняют себя крестным знамением, чумазые ребятишки скачут по квадратам, расчерченным палкой на утоптанной земле, мужики пожирают меня глазами. А одета я сегодня весьма скромно – джинсы и маечка. Я сделала еще круг и поняла, что мужикам до меня и дела нет – все пялятся на мой велик. Я приветственно махнула рукой и покатила дальше. Деревня кончилась совсем скоро, на деревянном указателе были выдолблены угловатые буквы.
– «Большие Запоры», – прочитала я. – Романтично.
Развернувшись, поехала обратно. Мимо «Печального лося» пролетела с ветерком. Авторитет воеводы, без сомнения,
