Амаранта неспешно прошлась по поляне, шелестя золотыми юбками, осмотревшись, уселась на широкий пень.
– Почему вы удивлены? Я тоже ведьма, прилетела на шабаш.
– Я не присылала тебе приглашения. – От волнения акцент рыжей Гвини стал слышен сильнее.
Амаранта вздохнула, аккуратно стащила белые перчатки, медленно освобождая каждый пальчик.
– Я решила, что сова ко мне не долетела. Слишком высоко я теперь живу, знаете ли.
– Да уж, – хмуро подтвердила Азель. – Ты и знаться с нами перестала после того, как нацепила корону.
Я тихо пошевелила кончиками пальцев. Похоже, неведомое заклятие меня отпускает. Однако стоило мне дернуться, как пухлая ведьма снова ущипнула меня за ногу, и по телу разлилась ледяная скованность. Я лихорадочно соображала, что здесь происходит. Мы явно имеем заговор. Ведьмы, возмущенные социальным неравенством, решили устроить революцию.
– У меня было много забот, – царица улыбнулась, – но теперь я здесь. Продолжайте. Очень любопытно, чем все закончится.
– Маргарита говорила, ты против нашего заговора, – не унималась Азель.
– Скажем так, я не верила в успех вашего предприятия, – призналась Амаранта. – Открыть дверь в нижний мир не так-то просто. Для ритуала вам нужны сильная ведьма, богиня справедливости, воин и царица.
– У нас все это есть! – вспылила Азель.
– Правда? – Амаранта изогнула светлую бровь. – И царица?
– Я – королевской крови! – ответила Азель, слегка покраснев. – Я правнучка Людовика Пятнадцатого и маркизы де Помпадур!
– Какая молодец.
– Уймись, девочка, – отодвинула ее Гвини. – Если Амаранта хочет присутствовать, мы ее не гоним.
– Только попробуйте. – Амаранта улыбнулась. Отсветы огня плясали на ее лице, которое я сейчас видела ясно, без всякого морока, и стало вдруг понятно, что она очень, очень старая, гораздо старше даже седой горбатой ведьмы, которая продолжала притопывать деревянным башмаком и щелкать пальцами, сводя меня с ума навязчивыми движениями.
– Что ж, если теперь ты на нашей стороне… – Гвини повернулась ко мне, протянула руку, растопырив пальцы; на указательном ноготь был сломан, алый лак облупился.
Меня отшвырнуло навзничь, руки-ноги распластались по камню. Ночное небо, затянутое дымкой облаков, распростерлось надо мной. Где Глория и мать ее?! Неужели то, что я лежу на жертвенном камне, как овца, недостаточный повод, чтобы поспешить ко мне на помощь? Я выискивала взглядом крылья дракона, смаргивая непрошеные слезы.
– Мне жаль, что так вышло, – прошептала Азель и сорвала с моей шеи кулон.
Гвини приняла у нее из рук цепочку, кулон раскачивался над моей грудью, как колокол. Красные искорки вспыхивали и гасли. Где же Глория и мать ее?!
– Это был план Маргариты, – сказала Гвини. – Она хотела открыть дверь больше всего на свете.
– Только у сестрицы кишка тонка, – подала голос Амаранта.
Сестрица? Амаранта – сестра Маргариты?
– С потенциалом этой девушки у нее все получится. Осталось лишь выпустить душу Маргариты.
Высокая ведьма, похожая на индейского вождя, вышла вперед, вытащила из карманов узкого длинного платья, расшитого красным орнаментом, тонкие палочки, подтянула ближе высокий барабан, который я поначалу приняла за пень. Ритмичные звуки разнеслись по округе, заставляя сердце биться быстрее. Чем не сигнал? Они там еще и оглохли в небе?
Голова закружилась, в глазах заплясали черные мушки. Странный первобытный ритм околдовывал, вызывая в душе дикие желания. Если б я не была под заклятием, пустилась бы в пляс.
Гвини резким движением сорвала крышку с хрустального флакона.
Кулон ведьмы вспыхнул, озарив всю поляну красным светом. Вот тебе и сигнальная ракета. Юлька, где же ты?! Из кулона темной струйкой потянулся дым. Он вытягивался, густел, приобретая смутные очертания. Я похолодела, вжимаясь спиной в камень. Волосы встали дыбом. В густом сизом облаке открылись красные глаза, распахнулся зубастый рот. Призрак бабули-ведьмы получил свободу.
Худая рука с облупившимся маникюром зажала мне нос, вторая потянула за нижнюю челюсть, заставляя открыть рот. Призрак взвыл и рванулся ко мне. Я почувствовала вкус пепла и гари во рту, легкие обожгло, в глазах потемнело, а потом вдруг горячий дым вышел прочь. Я жадно втянула свежий прохладный воздух, сердце колотилось о ребра, словно в припадке.
Бабуля все еще висела надо мной, в клубящемся дыме угадывался силуэт женского тела.
– Что такое? – не поняла Гвини. – Почему Маргарита не может занять ее тело?
– Девочка не так проста. – Амаранта поднялась с пенечка, жестом приказала индианке остановиться. Звуки барабана прекратились, и вокруг снова воцарилась тишина.
Я увидела над собой лицо Амаранты: выступающие скулы, тонкий нос с горбинкой, на сухой шее бьется голубая жилка.
– Она не ведьма, – сказала царица, проведя пальцами по моей щеке.
– Как? – Гвини склонилась рядом с ней. – Ясно вижу – в девчонке полно темной силы.
– Только она ею ни разу не пользовалась. Ее ведьмина суть заперта, поэтому Марго и не может проникнуть. Чтобы завладеть телом, нужна червоточина, а ее нет. Сестра не может открыть даже эту дверь.
Тишина на поляне стала еще полнее. Я слышала собственное дыхание, со свистом вырывающееся из обожженных легких.
– Этого не может быть, – заявила Азель. – Маргарита все продумала. Она составила условия, я видела список.
– Вы слишком высоко оцениваете мою сестру, – пожала плечами Амаранта. – И недооцениваете девчонку. Она сумела обхитрить вас.
– И что теперь? – В черных глазах Гвини вспыхнула ненависть. Она подняла руку и лениво влепила мне пощечину, оцарапав кожу сломанным ногтем.
Ругательства комом застряли у меня в груди.
– Можно ослабить ее, – задумалась царица. Она вытащила из складок платья узкий нож, отразивший пламя костра. – Тогда у Маргариты появится шанс. Отойдите подальше, мне нужен свет.
Ведьмы послушно удалились на край поляны, вытягивая шеи, с жадным любопытством наблюдая за царицей. Амаранта подняла с травы забытый кулон, взмахнула им, причмокнула губами, и призрак ведьмы всосало внутрь. Закрыв крышечку, она вложила кулон мне в руку.
– Пусть сестра еще немного подождет, – сказала она зрителям. – Мне не терпится снова с ней поболтать, но, право слово, она отвлекает.
Узкое лезвие ножа прошлось около моего лица, чиркнуло в воздухе, будто рассекая невидимые путы. Амаранта наклонилась ко мне и прошептала:
– А теперь – беги!
Я сорвалась с камня, понеслась газелью к ступе, оставленной у берега. Сзади сверкнула зеленая вспышка, раздался гром. Я споткнулась о торчащий корень, проехалась носом по грязи. Вскочив, снова бросилась вперед.
– Держи ее!
Еще одна зеленая вспышка. Я с разбегу, даже не коснувшись высокого бортика, запрыгнула в ступу, едва ее не перевернула.
– Аер взняти! Борзо! Очень борзо! Гони, родная!
Ступа задрожала, взмыла вертикально вверх, так что у меня заложило уши от перепада давления.
Я обернулась, посмотрела на удаляющийся остров. У костра кто-то лежал, раскинув руки, рыжая Гвини размахивала длинной палкой, золотое платье Амаранты светилось, как экзотический цветок. Сейчас я просто не могла толком осознать, что произошло. Меня спасла царица? Сначала улечу подальше отсюда, а потом поразмыслю. Похоже, я отделалась малой кровью. Не успела я порадоваться своей удаче, как с острова вслед за мной, подняв тучи желтого песка, взмыли три ступы.
Я слегка наклонилась вперед, пытаясь ускориться, поднялась
