Под утро, потягиваясь и позевывая, вылез из своего укрытия. И опять я не пошёл к воротам. Чем меньше меня там видят, тем лучше. Ещё со времен осады я помнил, что в, казалось бы, надежной стене есть уйма проходов, сделанных совсем не добросовестными гражданами. Вот к одному из таких тайных ходов я и направлялся.
Да, я тогда приказал заделать их, но времени прошло достаточно, чтобы те, кому эти проходы нужны, снова расковыряли их.
Подойдя к нужному месту, не стал ломиться напролом. Тут могут и людей поставить, охранять. Всё-таки такие проходы часто используют те, кто на короткой ноге с преступным миром.
– Чего ждём? – сзади в спину уткнулась явно не деревяшка.
– На ту сторону надо, – шмыгнул я носом, вытирая его потом рукавом. А что вы хотели, конец лета, по утрам не так уж и тепло.
– Так плати и иди.
Порывшись в карманах, вытащил несколько медных монет. И откуда они у меня?
– У меня только…
– Как раз столько и нужно, – «деревяшка» со спины пропала, как и деньги из моей руки. Я попытался якобы возмутиться, но меня грубо пихнули, отчего я едва не упал. – Вали, пока можешь.
Я снова проникновенно шмыгнул носом, буркнул зло и полез через нагроможденные доски к стене. Несколько раз зацепился за что-то штанами, поцарапался о деревяшку, загнал парочку заноз, но вскоре всё-таки оказался около стены. В ней была проделана дыра. Дыра небольшая, можно было пролезть только худым и маленьким. Мне в самый раз.
Оказавшись на той стороне, сначала огляделся, а потом чуть отбежал от дыры и, выпрямившись, пошёл в сторону леса. С Райнером мы сразу договорились, что деньги он пришлёт мне с людьми, так как тащить самому мне такую тяжесть совершенно не хотелось. С собой у меня был только новый плащ, нож, книга да то подобие фляги, что я купил перед поездкой в Мансур.
Привычно уже проделав путь до тоннеля, убедился, что за мной нет никого, потом пару часов – и я наконец дома.
Сколько было снова слёз и радости. Меня едва не самолично Матильда хотела отмыть от грязи, пришлось вовсю отнекиваться и отбрыкиваться. Аделаида, конечно же, решила, что я ничего не ел всё это время, и едва не впихнула в меня целую зажаренную свинью. Хан смотрел обиженно, но нет-нет да улыбался. Я и сам успел оценить неусыпное бдение этого парня. Аболье был громогласным и довольным, хотя и ругался, что я куда-то намылился один. Говорил, чтобы в следующий раз обязательно брал хотя бы его с собой. Обещать я не стал.
Прискакал Матис, охал, ахал, говорил, что его скоро с потрохами сожрёт Этьен, который собрал урожай и требовал денег. Говорил, что Жуан хотел видеть меня, так же как и Барзэль. Мол, и маг земли давно ждёт в Сальмоне. А еще надо в замок Тьери съездить, поглядеть, нужно ли еще лес валить, или того, что сделали, хватит. И деньги бы надо заплатить тем, кто валил. И данные, которые я его просил собрать, давно собраны и ждут, что с ними делать дальше. В общем, дел, как я и думал, накопилось уйма.
– Матис, бумаги с данными отнеси мне в малую гостиную. Я сегодня посмотрю их, если будут какие-то вопросы, то завтра с утра спрошу. Завтра отправляемся в Ромен. Надо будет встретиться с Этьеном и забрать у него зерно и овес. Разделим все на пять частей. В замках наши люди овсом пусть лошадей кормят. Что делать с пшеницей, думаю, разберутся. Пока всё, дальше поглядим.
Уйти в малую гостиную не успел, пришли те, кто плавил стекло. Новость о том, что граф вернулся, быстро облетела замок, поэтому они тут же поспешили похвастаться результатами. И хвастаться было чем. Стекло у них получилось ровное, почти идеальное. Похвалил. Велел делать пробную партию, которую под охраной потом повезут в столицу. Напугал их тем, что сначала стекло будет показано королю, поэтому надо, чтобы было без единого брака. Ещё показал им, как стекло можно превратить в зеркало. Долго не могли понять, зачем нужно на себя смотреть, пока я не привлёк к этому женщин. Они быстро разъяснили недогадливым мужикам, как тяжело глядеться в начищенные подносы и вообще, чтобы шли и немедленно делали.
Посмотрел я перепись Матиса. В итоге три замка, в которых проживало в общей сложности порядка ста человек. Два города общей численностью жителей десять тысяч. Четыре с половиной в Ромене и шесть с половиной с Сальмоне. Города в моём графстве и правда были небольшие. К тому же из-за недавних событий был очень большой отток людей из этой области. Всего деревень он нашёл двенадцать. В каждой от сотни до пятисот человек. Если около гор деревень нет совсем, то ближе к другому краю плотность населения увеличивается и количество людей становится больше. Не удивлюсь, если где-нибудь в центре стоят деревни, в которых по несколько тысяч человек проживает. Интересно, сколько в Деи людей? Тысяч двадцать? Тридцать?
Вот такие дела, людей очень мало. Города чуть ли не пустые, землю некому обрабатывать, так как деревень тоже, считай, нет. И ведь надо как-то заманивать. Отстраивать города, строить дороги, давать людям работу. Хотя, может, сейчас, после войны, некоторые и вернутся обратно.
Поглядел и списки профессий. Ничего необычного. Печники, дровосеки, пахари, сапожники, кузнецы. Все это нужное и для каждого найдётся работа.
Были и болеющие черной хворью. Не в городах, в селах. Таких людей на селах стараются не обижать, кормят, одевают, моют, но отселяют от семьи в отдельную хибару. Почему? Понятия не имею. Так вот таких Матис тоже нашел еще пять человек. Итого у меня теперь в замке целая куча, а у меня до них всё никак руки не дойдут.
Убрав бумаги, встал и направился к той комнате, где держат этих бедолаг. Я помню, что поправил очаги двоим, надо спросить Матильду, как они там. Травница нашлась там же.
– Милорд? – она поднялась со стула и поглядела на меня вопросительно.
– До утра время есть. Прочёл, что Матис еще пятерых нашёл.
– Да, милорд. Пять мальчиков. От десяти до пятнадцати. Они тоже все тут.
Я оглядел комнату, вздыхая. Точно народу прибавилось. Сел на то же место, где обычно сидел, выбрал себе паренька лет тринадцати и принялся править ему очаг. Я выбрал его не просто так – он единственный, кто спал.
Просидел с ним я до утра, но зато
