Дина напряженно покосилась на дверь, видимо, раздумывая, уйти или все-таки остаться, но в конце концов решила в последний раз попросить помощи.
– Фил, ну правда… мне больше не к кому обратиться с такой… эм, деликатной просьбой, – протянула она, нервно сминая ткань на подоле. – С правой ноги я сняла, а вот с левой… никак.
Дина даже немного приподняла юбку, дабы продемонстрировать, что на ней на самом деле остался только один белый чулок.
– Поможешь? – спросила, глядя с надеждой.
И тот с обреченным вздохом поднялся с кровати и подошел к девушке.
– Помни, ты сама попросила, – сказал он, видя, как в ее глазах отражается затаенный страх, а щеки покрываются румянцем смущения. – Присаживайся.
Дина села на стул, а когда Филипп опустился рядом на корточки, начала осторожно приподнимать подол платья. Правда, где-то на коленке рука Динары замерла, не решаясь подняться выше, и тогда Фил напряженно выдохнул, сам зацепил пальцами ткань подола и потянул вверх. Не касаться ноги никак не получалось. Руки будто сами собой скользнули по гладкой поверхности чулка и остановились только у кружевного края. Ведь дальше начиналась уже голая кожа.
Теплая и наверняка мягкая на ощупь…
Только неимоверным усилием воли Филиппу удалось заставить себя сосредоточиться и выбросить из головы нецеломудренные мысли. Пришлось до боли стиснуть зубы и на мгновение представить гневный взгляд матери Эрлиссы. Ее величества Эриол…
Вот после этой картины он остыл. Даже дышать легче стало. Жаль, ненадолго.
Фил добрался до ленты, где образовался пресловутый узелок, и постарался сосредоточиться на нем. Но Боги… взгляд, как приклеенный, снова и снова возвращался к полоске неприкрытой кожи и двигался выше, к краю коротких кружевных шортиков.
Он сглотнул и заставил себя смотреть на узелок. И даже попытался его развязать… но тот оказался слишком сильно затянут и поддаваться не желал. Пальцы Филиппа то и дело касались обнаженной ноги Дины под лентой, и с каждым таким касанием он все больше терял голову.
– Эрли, – проговорил, выводя пальцами вокруг кромки чулка непонятные узоры. Это получалось само собой, и как ни старался, но убрать руку не получилось. – Он не поддается. Нужно разрезать ленту.
Девушка тяжело дышала и вздрагивала от каждого его прикосновения. Но их было так мало… а ей хотелось, чтобы он перестал сдерживаться. Чтобы дал волю и своим, и ее желаниям.
– А может, зубами попробовать? – предложила Динара. Она хотела, чтобы голос прозвучал невинно, но на деле получилось слишком чувственно.
– Ты играешь с огнем, – заметил виконт, поднимая лицо и встречаясь с ней взглядом. Но сейчас в глазах Мелкой пылал такой пожар, что он уже почти распрощался с остатками собственного самообладания.
И все-таки сделал, как она хотела. Склонился ниже и попытался зацепить зубами край узелка. Но, увы, его лицо оказалось слишком близко к ее ноге. Щека и вовсе соприкоснулась с кожей, а по телу мгновенно разлилось просто нестерпимое желание. Он сам не понял, как сумел сосредоточиться на развязывании узла, который, к счастью, начал поддаваться. Но стоило коварным лентам опасть – и губы Филиппа накрыли то место на ноге девушки, где секунду назад был узелок.
От нее пахло розами. Филипп знал этот запах, знал и то, что его часто использовали как афродизиак. Когда-то точно так же пахло от Катарины. Но даже не слишком приятное воспоминание не смогло заставить его остановиться.
Чтобы сдержать стон, Дине пришлось зажмуриться, но самообладание отказало, стоило мужским пальцам двинуться выше. А когда они почти добрались до обтянутых кружевом бедер, Фил рыкнул, поднял Динару на руки и, усадив на стол, впился поцелуем в губы. И что хуже всего – она отвечала так, что у бедного парня мигом отшибло остатки здравого смысла.
Ее юбка оказалась задрана настолько, что теперь оголяла обе ноги, между прочим, крепко обнимавшие расположившегося между ними Филиппа. С каждой секундой поцелуи становились горячее, объятия – жарче…
Но в тот самый момент, когда Фил был готов окончательно сорваться, распахнулась входная дверь.
– И что это такое? – возмущенно поинтересовался застывший на пороге Доминик.
Он едва не споткнулся, увидев представшую перед ним картину. Мало того, что сестра страстно целовалась с Филом, забыв обо всем на свете, так они еще явно не собирались ограничиваться поцелуями.
Услышав голос брата, Дина едва не подскочила на месте. Филипп тут же отстранился, но отходить от девушки не стал. Так и остался стоять у стола, прикрывая ее собой.
– Ты даже не представляешь, насколько вовремя пришел, – хрипло проговорил Фил, стараясь восстановить дыхание.
И посмотрел на Ника с благодарностью. Ведь прекрасно понимал, что если бы не его появление, то сейчас, на этом самом столе, карильская принцесса распрощалась бы с невинностью, а он попросту перестал бы себя уважать. Фил сам не понимал, почему рядом с Мелкой у него попросту отшибает мозги. Но ничего поделать не мог.
Немного успокоившись, он опустил юбку девушки, помог ей спуститься на пол и, поцеловав в щеку, добавил:
– А тебе, Эрли, лучше уйти.
Она не стала отвечать. Просто покорно кивнула и быстро попятилась к двери. На брата вообще смотреть боялась, ведь тот без лишних слов понял, кто был инициатором сего происшествия.
Ник проводил сестру откровенно осуждающим взглядом и снова повернулся к Филу.
– И что это было? – спросил он, едва за Динарой закрылась дверь.
– Не знаю… – выдохнул Филипп, проводя по лицу ладонью. – Но поверь, так меня еще ни разу не соблазняли.
– И как же? – усмехнулся Доминик, борясь с желанием врезать этому гаду за то, что вообще позволил себе прикоснуться к его сестре. – Или тебя свел с ума один ее вид в платье?
Филипп понимающе хмыкнул и покачал головой.
– Твоя сестренка всего лишь попросила меня помочь ей развязать ленту на чулке, – бросил он, нервно потирая лоб. И, заметив недоверчивый взгляд Ника, добавил: – Зубами. И подозреваю, что и чулок далеко не просто так на ней оказался.
– А ты никак не поддаешься? – поинтересовался Ник. Теперь ситуация стала казаться ему весьма забавной. – Держишься? Желаешь получить ее в день свадьбы?
– Дело не в том, – отмахнулся Фил, едва сдерживающий желание пойти за Динарой и завершить то, что они так хорошо начали. Затем устало вздохнул и упал на кровать. – Брис, мы же с тобой оба знаем, что Филиппа Анкира нет и никогда не было. И меня безумно бесит, что ему она готова отдаться… причем это далеко не первая ее провокация, в то время как Дамира она ни за что бы соблазнять не стала.
– Кажется, кто-то запутался в собственных масках, – философским тоном изрек карилец. – И когда ты намерен ей признаться?
– Никогда, – категорично ответил Фил. – Ты же понимаешь, если она узнает правду, то вообще меня возненавидит. Или сбежит… А я этого не
