Он попытался оттолкнуть ее.
– Это не смешно…
Никки еще сильнее прижалась к его спине.
– Ты вроде неплохой парень, Гори и я хотела, чтобы твои последние минуты были особенными. Честное слово, хотела, но… – она протянула руку и коротким ножом вспорола Грегори горло, – …ты слишком большое трепло.
Кровь брызнула на Элиану, на траву, на Никки. Та наклонилась и вонзила зубы в кровоточащее горло Грегори. Тот выгнулся и дернулся, пытаясь высвободиться, пытаясь убежать, но Никки крепко оседлала его, глотала его кровь и прижимала его к Элиане.
Элиана заорала, но Никки закрыла ей ладонью рот и нос.
– Заткнись, Элли.
Элиана не могла пошевелиться, повернуть голову и даже дышать. Чувствуя, что задыхается, она в ужасе уставилась на Никки, глядя, как та слизывает с губ кровь Грегори. Она пыталась пошевелить ногами, на которые тот все еще давил своим весом, тщетно старалась схватить Никки за запястья. Она царапала и била Никки. Когда же та стала ее душить, в глазах у нее потемнело.
Кладбищенская земля набилась Элиане в рот, и вокруг была страшная сырость. Она открыла глаза, пару раз моргнула и выплюнула грязь. Но это все, на что она в данный момент была способна. Ее тело изменилось: нервы посылали сигналы слишком быстро, с каждым вдохом язык и нос ощущали больше запахов, чем она могла распознать, да и само дыхание стало другим. Она задержала его, ожидая давления в груди, ожидая, что начнет задыхаться, ожидая чего-то в этом роде. Ничего такого не произошло. Дыхание было нужно, чтобы распознать вкус воздуха, а не для наполнения легких. Элиана осторожно повернула голову.
Лежала она уже в другом месте, однако на вершине могильного камня стоял и смотрел на нее все тот же бескрылый ангел. Он был живой. Он смотрел на нее темными глазами, и она удивилась, как она могла так ошибиться и принять его за скульптуру.
«Потому что я не могла видеть отчетливо… или обонять… или слышать». Она шумно сглотнула, поняв то, чего не услышала: смотревший на нее ангел тоже был неживой.
Она потерла глаза и смахнула с век что-то липкое. Буквально пару часов назад – так ей казалось – она густо накрасила ресницы тушью и жирно подвела глаза черным. Но по виску она размазала не подводку. Нет. Вдруг ей вспомнилось, как все лицо ей заливала кровь Грегори.
Ей были слышны голоса и шаги людей за оградой кладбища, она чувствовала специфический аромат одеколона надгробного ангела, тяжелый прелый запах земли во рту. И кровь. Кровь Грегори на ее губах. Она машинально подняла руку, слизнула запекшуюся кровь – и ее вкус ничуть не смутил и не отвратил ее.
– Встань!
В ребра ей уперся сапог.
Элиана, не глядя, вцепилась в него и нащупала на упругой ноге гладкий винил. Крепко схватив сапог, она оторвала взгляд от надгробного ангела и уставилась на владелицу сапога.
– Никки, – проговорила Элиана. – Ты – Никки.
– Верно. – Никки присела с ней рядом. – Пора вставать.
Элиана была трезва, или, возможно, окончательно сошла с ума.
Ее лицо было влажно от крови и грязи, и она лежала на холмике свежей земли. По крайней мере, это не яма. Ее не зарыли в землю. Распростершись на спине, она лежала на ее поверхности.
«Как тогда, когда Никки убила Гори… и меня».
Однако лунный свет, падавший на перепачканное землей тело Элианы, как будто нес в себе поток энергии, разгоняя хаос мыслей, преображая ее. Он насыщал землю, в которой она лежала, и их совместная энергия щекотала ей кожу, словно ее от макушки до пят покусывали крохотные зубки. Ей хотелось остаться лежать, напитываясь лунным светом и землей, пока все вновь не станет ясно и понятно.
– Поднимайся! – Никки запустила пальцы в волосы Элианы и встала.
Элиана вскочила на ноги, хотя предпочла бы все так же лежать или хотя бы задержаться еще чуть-чуть на рыхлой, свежеразрытой земле.
«По крайней мере, лунный свет продолжает литься».
Он напоминал легкий дождик, осязаемый, но едва уловимый.
Она сделала шаг назад, и Никки отпустила ее.
– Ты убила меня, – сказала Элиана. Это был не вопрос и не обвинение, просто что-то такое, что касалось лишь их двоих. Все было зыбко и неясно: воспоминания, реальность и логика противоречили друг другу. – Задушила.
– Это точно. – Никки отошла и с усилием отворила дверь склепа, на котором стоял ангел. – Проходи, не то останешься голодной.
Ангел с крипты прошел между Элианой и Николь.
– Николь, убей ее и покончи с этим. Эти игры становятся утомительными. Ты доказала свое.
– Не усложняй, или ты… – Никки привстала на цыпочки и поцеловала его, – …тоже останешься голодным.
Он не шевельнулся, даже когда она прильнула к нему всем телом. Лицо ангела осталось непроницаемым.
– Думаешь, она имеет значение? Просто очередная тёлка.
– Нет. Она… – Никки схватила Элиану за руку и встряхнула ее, – доказательство того, что ты ее выбрал. Снова. Сколько их уже было? Двадцать? Пятьдесят?
– Я стал неосмотрителен, – пожал плечами ангел. – Глупо ее мучить, но если тебя забавляет…
Схватив Элиану за руку, Никки пристально на него посмотрела. И, не отпуская Элиану, вошла в склеп.
– Умойся. Вон там вода… – Никки ткнула в угол, где стоял чан с тающим льдом, – а… твой прикид?
Элиана рухнула на пол перед тающим льдом. Никки же обернулась к застывшему в дверях ангелу, потом открыла стоящий на полу деревянный сундук.
– Что думаешь?
– Тебе не понравится.
И ангел вышел.
Себастьян смотрел на Элиану с еще большим сомнением. В этот раз он старался выбрать сильную.
«Кровь и лунный свет».
Вот в чем суть.
«Убить в полнолуние и когда в них уже довольно вампирской крови».
Целых два месяца он прятал ее, кормил, подготавливал, а она стоит тут безмозглой овцой.
Николь всегда ждала их пробуждения. Она знала, что он часто ей изменял, но все равно надеялась. Подчас недавно умершим девушкам для пробуждения недоставало вампирской крови. Николь воспринимала это как победу, как будто те из них, в ком не хватило его крови, доказывали, что она оставалась для него особенной. Ничуть. Если бы он мог, он убил бы ее много десятков лет назад, но его преобразила ее кровь, а ни один вампир некогда не убьет преобразившего. «И смертные не могут нас убить». Это почти не оставляло ему выбора.
– Эй, ты куда? – Николь бросилась за ним и толкнула его лицом в стену другого склепа. – Ты не смеешь просто взять и уйти, когда у меня есть вопросы! Во что мне переодеться, если приходится гадать, как я выгляжу? Что если…
– Николь, ты прекрасно выглядишь.
Он вытер со лба струйку крови.
– Правда?
– Всегда.
Он протянул ей окровавленный палец, и она слизнула кровь поцелуем.
Спорить с ней не имело смысла. Как и оттягивать неизбежное. Он же был не в том настроении, чтобы смотреть, как
