– Ей нужно помочь, – произнес он.
Вслед за ним на дрожащую девушку глянула и Николь.
– Так наряди ее. Хочу с ней поиграть, прежде чем убью.
– Точно?
– Тебя это беспокоит? Она для тебя важна? – спросила Николь с беззащитностью, когда-то казавшейся ему столь притягательной.
– Нет, – прошептал Себастьян. – Нисколько.
Ангел и Николь вернулись. Смутный внутренний голос шептал Элиане, что ей не следует здесь стоять и нехорошо находиться в грязном склепе, но потом Николь улыбнулась, и рассудок Элианы затуманился.
– Элли, Себастьян скажет тебе, что надеть. – Николь протянула ей руку ладонью вверх. Элиана покорно подала ей свою, и Николь поднесла руку Элианы к губам.
– Не говори ни слова, – прошептала Николь, прежде чем поцеловать кончик каждого пальца Элианы. – Хорошо?
– Хорошо, – ответила Элиана.
– Я же… – сломала ей палец Никки, – тебе сказала… – и еще один, – не… – и еще один – говорить ни слова.
От боли Элиана отшатнулась назад.
Себастьян подхватил ее и прижал к себе, не давая упасть.
– Пуговицы. – Николь указала на деревянный сундук. – Там брюки с застежкой на пуговицах сверху донизу каждой штанины. Она может их надеть.
Элиана проводила ее взглядом. Как только Никки скрылась из виду, разум ее вновь слегка прояснился.
– Я тебя помню. – Элиана пристально посмотрела на Себастьяна. – Ты откуда-то… я тебя знаю.
Он не ответил. Вместо этого он протянул пару брюк с застежкой на маленьких пуговицах, идущей от лодыжки до бедра.
– Зачем это? – спросила она. – Не понимаю.
Поскольку она не пошевелилась, он опустился на землю и стянул с нее туфли. Движения, ощущение его близости, казались знакомыми.
– Элиана, ты только что проснулась. Голова постепенно прояснится.
– Нет, – возразила Элиана и подняла руку. – Почему она меня убила? Почему сломала мне пальцы?
– Потому, что может.
Он стянул с нее грязные джинсы и окровавленную блузку, оставив дрожать в одном нижнем белье. Молча разорвал извлеченную из сундука футболку, окунул в ледяную воду, и принялся смывать с нее кровь.
– Можешь справиться с этим? – спросил он. – Сама?
Элиана схватила влажную футболку. От боли в руке из глаз должны были брызнуть слезы.
«От многого».
Ей хотелось сбежать, удрать от Никки.
«И от него тоже».
Ее рука пульсировала болью, однако голод обуревал еще сильнее.
– Я могу больше, чем ты думаешь.
Себастьян переоделся в черную рубашку и, как ни странно, сунул в карман брюк темный шелковый шарф. Взгляд его был непроницаемым.
– Не говори об этом Николь.
– Она убила меня… и Гори, но… – Элиана, дрожа, смывала с себя кровь Грегори и стыдилась того, что при ее виде у нее урчало в животе. – Я не… она… ты…
– Как и ты. Мертвец. Нежить. Вампир. Называй, как тебе больше нравится.
Себастьян взял у нее мокрую футболку и протянул брюки.
– Надевай.
– Понимаю, почему ты ее выбрал, – услышала Элиана голос Никки. – Будет жаль, когда она умрет.
Элиана в упор посмотрела на нее.
«Когда я умру? – Она перевела взгляд на Себастьяна. – Он меня выбрал? Для чего?»
На миг оба вампира замерли и не проронили ни слова, Элиане же расхотелось произносить свой вопрос вслух, да и вообще, вряд ли бы это ей помогло.
– Мы готовы идти, – проговорила она.
«Я не готова к этому. Честное слово, не готова. Но оставаться здесь еще хуже».
Она точно знала: вырваться с кладбища – для начала очень даже неплохо.
«Возможно, это поможет мне не умереть. В очередной раз».
Себастьян заключил Николь в объятия. Он смотрел, как Элиана оценивает их обоих, как мысленно взвешивает и прикидывает, какую информацию можно извлечь из происходящего, и был несказанно рад. Новая вампирша была в полном сознании и зла, а о нем не помнила. После стольких мертвых девушек, он нашел, наконец, ту, которую искал.
«Должно быть, то же самое чувствовала Николь, найдя меня».
При этой мысли он был готов ее простить. Почти.
– Ник, идем на обед, – он с трудом сдерживал дрожь в голосе.
Николь улыбнулась и одарила его поцелуем, вложив в него ту страсть, которой они пылали друг к другу много десятилетий, в расчете на то, что он это оценит. Но Элиана была голодна, а он предвкушал новое будущее.
С плетущейся за ними Элианой, он пронес Николь через кладбище и дальше по улице.
«Так же, как когда мы впервые были вместе?»
Он думал, что это станет их последней ночью, а вместо этого почувствовал новый прилив нежности к ней.
«И надежду».
Пока они шли по улицам на вечеринку, никто не произнес ни слова.
Себастьян опустил Николь на землю перед самым домом, и она провела их внутрь. Она не сомневалась в своем превосходстве.
Да и с какой стати ей сомневаться? Элиана уступала Николь в драке, и Себастьян был физически неспособен ее ударить. Если только Элиана не решится взять ситуацию в свои руки, ей ничего не грозит, а Элиана на исходе ночи умрет.
«И мне придется начать… сначала».
Люди не удивились, увидев их. Более того, поймав на себе несколько оценивающих взглядов, Себастьян пожалел о том, что он вряд ли сумеет оставить себе на время и Николь, и Элиану. Увы, вампиры одного пола редко могли обойтись без территориальных конфликтов, если только не состояли в романтических отношениях.
Гремела музыка. Пьяные люди танцевали и обжимались в темных углах. Найти еду было несложно. Себастьян скучал по настоящей охоте. Николь настаивала на том, чтобы оставаться на кладбище, но утратила к охоте всякий вкус.
«Что противоречит строгому соблюдению традиции».
Он терпеть не мог выбирать людей, как товар в бакалейной лавке. Тоска зеленая. Он ненавидел обитать во мраке и сырости кладбищ. Жить можно, где угодно. Люди – расходный ресурс, двуногая еда, только с банковскими счетами. Реши они действовать по-новому, как начал он, они могли бы ни в чем себе не отказывать: охотиться, собирать деньги и путешествовать.
«Изменись она, мне бы не пришлось этого делать».
Он заключил лицо Николь в ладони, поцеловал ее и вновь попытался манипулировать ею:
– Я могу за ней присмотреть, пока ты…
– Пойди, найди перекусить… – но Элиану Николь схватила за руку, не давая новой вампирше самостоятельно отыскать еду, – …ты ведь еще не ел. Мы обе будем здесь.
Элиана пристально глядела на него, очевидно, в надежде увидеть за его словами и поступками правду. Ее он так просто не обманет. Добиться ее одобрения будет сложно.
«Не то, что одобрения от Николь».
Вампиры склоны потворствовать и потакать своим обращенным, поэтому Николь, несмотря на его вечные измены, так его и не убила.
«Она проявляет слабость. Я не стану этого делать».
Он убил Элиану не сам. В ее жилах текла его кровь, но он ее не убивал.
Он смотрел на них обеих. Играла музыка, бились сердца, их окружали теплые тела. Они обе, и Николь и Элиана, оглянулись на него, но он заставил себя посмотреть только на Николь, и улыбнулся:
– Миледи.
Голодный взгляд Никки, которым она проводила Себастьяна,
