Как у Себастьяна.
Никки отбивалась, но Себастьян не отпускал ее. Он обнимал их обеих, пока Элиана пила кровь из горла своей убийцы. Это продолжалось больше минуты. Бульканье крови и глухую возню борьбы перекрывал доносившийся снизу шум.
Затем Никки перестала шевелиться, и Элиана отпрянула. Себастьян отпустил ее. Взяв Никки на руки, он сел на кровать и пил кровь уже из ее неподвижного тела. Если бы не остекленевшие глаза девушки и безвольно повисшая рука, это походило бы на нежную сцену.
Насытившись, Себастьян обмотал горло Николь принесенным шарфом, чтобы скрыть рану. Затем оба смыли с лиц и рук ее кровь. В смежной со спальней ванной они стояли бок о бок.
Вернувшись в спальню, он сунул в карманы несколько безделушек и вынул из шкафа большую сумку. Элиана молчала. За весь вечер она не проронила ни слова.
– В шкафу есть одежда, она будет тебе в пору, – сказал Себастьян.
Она молча переоделась.
Он взял окровавленную одежду и сунул ее в сумку, затем поднял Николь на руки, положил ее голову себе на плечо и понес ее – так же, как принес сюда. Они молча спустились вниз и вышли на улицу. Пару человек проводили их пьяными остекленевшими взглядами, однако большинство были слишком заняты сексом или выпивкой.
Убийство Никки встревожило Элиану сильнее, чем собственная смерть от ее рук – главным образом, потому, что это доставило ей огромное удовольствие.
Закрыв за собой дверь дома, она на миг замерла. Может, убежать? Она не знала куда, ничего не знала о том, кто она такая, кроме того, что она мертва и стала чудовищем. Есть ли пределы? Было лишь два способа узнать, верно ли то, что ей было известно о слабостях вампиров из телепередач и книг: испытать на себе или спросить.
Вместо того чтобы идти за Себастьяном, она прибавила шагу и поравнялась с ним.
– Ответишь на вопросы?
– На некоторые, – улыбнулся он, – если останешься.
Элиана кивнула. Именно этого она и ожидала после сегодняшнего вечера. Она шла по все еще темным улицам, возвращаясь на кладбище, где была убита, провожая тело убитой ею.
На кладбище они прошли к подножью холма в дальнем его конце, где находились самые старые могилы.
– Элиана, перекрестки важны.
Вынув из сапога Никки длинный тонкий клинок, он вспорол ей живот и по самый локоть погрузил руку в тело. Другую руку, в которой был нож, прижал к ее груди, удерживая неподвижно.
– До этого момента она могла очнуться.
Элиана промолчала, даже не пошевелилась.
– Но особенно важны сердца.
Он вытащил руку. В его ладони было что-то красное и скользкое.
Он бросил сердце Элиане.
– Его надо похоронить в освященной земле, а ее… – Он выпрямился, снял с себя рубашку и вытер ею с руки кровь, – …оставить на перекрестке.
Боясь уронить сердце, Элиана сжимала его в обеих руках. На самом деле, какая разница, уронит она его или нет, но ей все равно не хотелось, чтобы оно упало в грязь.
«Куда мы его и положим».
Но похоронить его в освященной земле, это совсем не то, что уронить на дорогу.
Себастьян выудил из кармана нечто, открыл Никки рот, и сунул ей между губ.
– В рот кладутся облатки, священные у любой конфессии. Когда-то рот зашивали, но сегодня это привлекает слишком много внимания.
– А мертвые тела без сердец?
– Тоже.
Он легонько пожал плечами.
Элиана оторвала взгляд от сердца в ладонях и спросила:
– И все же?
– Надо знать способы, как не дать мертвым проснуться. Я же сегодня сентиментален.
Он направился к склепу, где лежала их остальная одежда, предоставив ей самой решать, следовать за ним или же уйти. И она, бережно неся сердце Никки, пошла за ним следом.
– Важно, когда происходит убийство, в новолуние или полнолуние, – добавил он, когда она его догнала.
«С его помощью… из-за него… как животное. – И вот теперь он стоял перед ней, без рубашки и весь в крови. – Это потому, что я спала с ним?»
Элиана слушала слова, которые он говорил ей сейчас, пытаясь вспомнить, что он говорил ей тогда. Те слова тоже важны.
«Он все спланировал. Он знал, что она убьет меня. Он следил».
– Она убила меня в полнолуние, – сказала Элиана.
– Да, – Себастьян завернул сердце Николь в свою рубашку. – Ты родилась вновь, с кровью и лунным светом.
– Почему?
– Элиана, некоторые животные зорко охраняют свою территорию.
Он посмотрел на нее, и этот взгляд как будто помог ей вспомнить. Точно так же он смотрел на нее тогда, при первой встрече, когда она была живой и ей было скучно: этот взгляд говорил, что она важна, что для него она важнее всех в мире.
«А теперь – я».
Он смотрел на нее так же, как смотрела на него Никки. Потом убрал с ее лица прядь волос.
– Мы – животные территориальные, поэтому, когда мы трогаем кого-то другого, наши партнеры реагируют неадекватно.
– Зачем же ты был со мной? Ты знал, что… – она не смогла договорить.
– Что она убьет тебя? – Он снова пожал плечами, но не отступил назад, чтобы дать ей больше пространства. – Да, когда она найдет тебя, когда я буду готов.
– Так ты хотел, чтобы она убила меня? – Элиана положила обе руки ему на грудь и пристально на него посмотрела.
– Было лучше, чтобы это сделала она, – сказал он. – Я все тщательно спланировал. Я выбрал тебя.
– Ты выбрал меня? – эхом повторила она. – Выбрал меня, чтобы меня убили?
– Нет, чтобы ты изменилась, – Себастьян нежно взял в ладони ее лицо и поднял ей голову, чтобы она посмотрела ему в глаза. – Ты была нужна мне, Элиана. Смертным не хватает сил нас убить, мы же не можем поразить того, чья кровь нас изменила. Тот, чья кровь течет в наших жилах, защищен от нашего гнева. Ты не можешь убить меня. Я не мог убить ее.
– Ты хотел, чтобы она нашла меня и убила, и чтобы потом я убила ее для тебя? – спросила Элиана. Ей казалось, что ее вот-вот вырвет. Ее использовали. Она убила ради него, она была убита для него.
– Я устал от Николь, но дело не только в этом, – он обнял ее за талию и, когда Элиана попыталась отстраниться, привлек к себе. – Нам нужны те же питательные вещества, как и когда мы были людьми, только наши тела уже не могут извлекать их из твердой пищи. Поэтому мы пьем кровь тех, кто эти питательные вещества извлекать может.
– Людей.
Он кивнул.
– Нам много не надо, а люди от шока и боли о нас забывают. Сама понимаешь, когда вам зубами впиваются в кожу, это больно.
Внезапно вспомнив боль, Элиана машинально потрогала ногу. Было и вправду больно. Все бедро после этого было в синяках.
«И грудь. – Тогда она не могла вспомнить, откуда эти синяки. – И в локтевом сгибе».
Он нежно поцеловал ее
