Шатаясь под тяжестью тела, я изумленно посмотрел наверх; там в полумгле я увидел Биргойна, выглядел он примерно так же, как и в прошлый раз – в шляпе и длинном плаще, но теперь у него в руках был большой кавалерийский седельный пистолет. Он задумчиво посмотрел на меня, словно пытаясь вспомнить, где видел меня раньше, потом повернулся и исчез в темноте. Все еще оглушенный взрывом, я тем не менее расслышал звон его шпор, когда он уходил.
Я опустил Мертона на ступени лестницы и с первого взгляда понял, что ему не помочь: тяжелая пистолетная пуля вошла ему в лоб. Я смотрел мертвецу в лицо, и биение моего сердца гулким стуком отдавалось в горле. Тут прибежал Толанд и пошатнулся при виде напарника.
Гнев и волнение вспыхнули во мне, как искры в горне.
– Биргойн его застрелил! – сказал я. – Ну, схватим же его!
Я вытащил кинжал и, споткнувшись о тело, побежал наверх. Там пахло порохом, но это был свежий запах, гораздо более здоровый, чем прочие запахи в этом доме. Поднявшись наверх, я увидел серый свет в конце коридора и пошел на этот свет, спотыкаясь о мусор.
Выбежав из двери в конце коридора, я оказался снаружи, на верхней площадке другой крутой лестницы, сделанной из старых досок и выходящей в узкий проулок со сточной канавой по другую сторону Рамскаллион-лейн. По канаве текла темная зловещая жижа, гораздо гуще патоки. Вверх брюхом плыли дохлые собаки, и воняло здесь хуже, чем в склепе.
Биргойн был в пятидесяти футах от меня; уверенно шагая по тропе, он оглянулся через плечо. Даже на таком расстоянии я увидел, что он сохранил прежнее задумчивое выражение, с каким смотрел на меня с лестницы. Если бы кровь не бурлила у меня в жилах, если бы я не обезумел от жажды преследования, я бы узнал этот расчетливый взгляд: так профессионал оценивает противника.
Биргойн достал шомпол, с помощью которого заряжал пистолет, и на ходу крутанул колесцовый замок. При всем своем волнении я понимал, что у него не было времени насыпать пороха и вложить пулю, и знал, что догоню его раньше, чем он успеет перезарядить пистолет.
Я сбежал вниз по шатким ступеням, перепрыгивая по три за раз, и бросился за ним. Очевидно, он понял, что пистолет ему не зарядить, повернулся и побежал быстрее.
– Стой! – закричал я. – Стой! – В сознании мелькнуло «погоня», и я понял, что в этой округе такие слова звучат по двадцать раз на дню и способны вызвать у жителей лишь смех и издевки.
– Стой, убийца! – закричал я. – Награда за убийцу!
Я рассудил, что обещание награды произведет большее впечатление, чем просьба о помощи, и действительно увидел, как раскрываются окна и выглядывают люди.
– Награда! – кричал я. – Награда за убийцу!
Услышав эти слова, Биргойн бросил через плечо злобный взгляд, но не остановился.
Дорога была скользкой, усыпанной мусором и великим множеством дохлых животных, и мы оба с трудом удерживались на ногах. Но я догонял его. Глядя вперед, я увидел шумящий водный поток: это река Селл, разлившаяся от прилива, гнала воду обратно в канаву, и я понял, что Биргойну придется повернуть налево и бежать по берегу или переправиться вброд через эту ужасную канаву, а я не мог себе представить, что он это сделает, если у него будет выбор.
Но он не повернул ни налево, ни направо. В конце тропы он обернулся, обнажил клинок и направил его острие мне в горло.
Моя кровь из обжигающе горячей в один миг стала ледяной. Скользя в грязи, я остановился в пяти шагах от этого острия, глядя на рапиру, которая казалась длинной, как копье, что мой кинжал смотрелся нелепо.
– Что ж, парень, – сказал Биргойн, – твоя погоня подошла к концу.
Акцент говорил, что он из северного Бонилля.
Я тяжело дышал, сердце билось о грудную клетку, но, набрав в грудь воздуха, я вновь крикнул:
– Награда за убийцу!
Он зарычал, в бороде сверкнули белые зубы.
– Пойдешь за мной дальше, я и тебя убью.
Я заметил у дороги старую бутылку и бросил в него. Он легко увернулся, окинув меня презрительным взглядом. Рядом со мной высилась полуобвалившаяся каменная стена, когда-то часть сарая, и я наклонился, чтобы поднять камень. Биргойн повернулся и исчез где-то за насыпью.
Я готов был бежать за ним, но через мгновение понял, что он может затаиться за углом последнего дома перед насыпью и поджидать меня, чтобы проткнуть рапирой. Я посмотрел на старый сарай слева с его обвалившейся каменной стеной и едва не падающими деревянными балками крыши. Взял в зубы кинжал – если бы я увидел этот прием в какой-нибудь пьесе, нашел бы его нелепым, – поднялся на стену, а оттуда перебрался на балки. Пробежал по ним – сарай шатался под моей тяжестью – и перескочил на заплесневелую соломенную крышу старого заброшенного дома. Шаги по соломе были почти беззвучными. Я подошел к краю крыши и заглянул на другую сторону.
Мои крики и обещания награды привлекли некоторых наиболее предприимчивых жителей района, грубых и непривлекательных людей, которые стояли в конце Рамскаллион-лейн и смотрели мимо здания, на котором я стоял. Нетрудно было догадаться, что смотрели они на своего соседа Биргойна.
Я повернулся и увидел на углу здания широкую шляпу Биргойна. Как и я подозревал, он выжидал, чтобы проткнуть меня, как каплуна. Но его, очевидно, постигло разочарование: его шляпа наклонилась, он осмотрелся и не увидел меня. Тогда он повернулся, отчего стал виден полностью, и пошел в сторону Рамскаллион-лейн, по-прежнему держа рапиру в руке.
Он обратился к соседям:
– Не видели здесь назойливого мальчишку?
Кое-кто посмотрел на крышу, и я понял – он проследит за их взглядами и узнает, что я над ним; поэтому я схватил кинжал и прыгнул.
Я приземлился слева позади него, но достаточно близко, чтобы наскочить на него и столкнуть к реке, но, что более важно, приземляясь, я успел ударить его навершием кинжала по голове. Шляпа смягчила удар, но он был оглушен, и, поднявшись с земли, я кинулся на него: левой рукой сжал воротник у него на горле, а правой снова ударил его рукоятью кинжала. Пока я был близко к нему, он не мог воспользоваться рапирой.
Мне не хотелось убивать его. Совершенно очевидно, что Биргойн был всего лишь наемником, и я хотел доставить его в магистрат для допроса, чтобы он рассказал о зачинщике заговора.
Продолжая колотить его, я услышал радостные крики на Рамскаллион. Уверен, все здешние жители очень любят глазеть на драки.
Биргойн сумел увернуться от большинства моих ударов, а я все держал
