Этот же человек… не знал. Его пустые глаза были подернуты белесой патиной разложения. Челюсти, пережевывающие кусок плоти охранницы, двигались механически.
Крики не прекращались. Теперь в них звучали беспокойство и гнев, – охранники, забыв о мертвеце, пытались помочь своей раненой коллеге.
Странный человек с невероятной скоростью извернулся, невзирая на выбитые плечевые суставы и сломанную руку, и впился зубами в горло державшего его охранника.
Женщина с вырванным горлом вдруг открыла глаза и цапнула одного из своих товарищей за запястье. Крики возобновились, расцветившись ужасом и болью. Глаза Кассандры буквально полезли на лоб. Все это было неправильно. Абсолютно все. Она не могла больше здесь находиться, не могла, все было неправильно, неестественно, ей нужно уйти, ей нужно…
Она развернулась и нос к носу столкнулась с Майклом.
Вряд ли он долго стоял у нее за спиной. Кассандра давно работала с хищниками, чтобы ее можно было вот так застать врасплох. От Майкла исходил тот же гнилостный запах, что и от человека во рву. Несильный, но отчетливый. Его невидящие, немигающие глаза затягивала мутная пленка.
– Пожалуйста, не надо, – прошептала она.
И тут он напал.
Потом все заволокло туманом. Кассандра не помнила, как ей удалось вырваться, но как-то удалось. Пришла в себя перед звериным медпунктом. Дверь знакомо хлопнула позади нее, из коридора доносилось все более сердитое и нетерпеливое рычание тигров, запертых в клетках для кормления. Из глубокого укуса на руке текла кровь, заливая все красным. Укус был человеческим.
Даже если бы она захотела усомниться, ничего бы не получилось: Майкл оставил в ране одну из своих коронок, поэтому притвориться, что ее укусил какой-нибудь зверь, было совершенно невозможно.
Стиснув от боли зубы, Кассандра пинцетом вытащила застрявший в ране кусочек белого фарфора. Линия излома была зазубрена, и наверняка доставляла Майклу столько же неприятностей, сколько и ей теперь. Другое дело, что он вряд ли вообще что-нибудь заметил. Скорее всего, ему было без разницы.
Майкла больше не существовало. В голове не укладывалось, что после того, как ее друг попросил Кассандру позаботиться о своих подопечных, он успел умереть и продолжил ходить.
– Нет, – произнесла Кассандра.
Схватила пузырек с перекисью водорода и вылила на рану. Перекись зашипела, запузырилась, ожгла плоть, как ей и было положено, но ощущение гнилостного червя, прогрызающего себе путь к костям, никуда не делось.
– Нет-нет-нет. Нет!
Но сколько бы она не отнекивалась, это не исцелило бы ее рану и не избавило бы от запаха разложения. Тут время снова скакнуло вперед, захватив Кассандру вместе с собой. На сей раз, когда морок рассеялся, она обнаружила себя закрепляющей фиксатор-бабочку на бинте, намотанном поверх раны. Укус продолжал пульсировать. В данном случае, «с глаз долой» совсем не означало «из сердца вон».
– Нет, – более твердым голосом повторила Кассандра и помотала головой, стараясь предотвратить еще один временной разрыв.
Что здесь творится? Думай логически, приказала она себе. Думай как биолог. Точно, а ведь это – метод! Надо думать обо всем так, словно находишься в аудитории. Словно максимум, что тебе грозит, – это плохая оценка.
Сосед Майкла утром вел себя странно. Майкл пришел на работу с укусом на руке и рассказал, что его цапнул Карл. Вел себя Майкл при этом нормально. Теперь он действовал точь-в-точь как человек изо рва, укусил Кассандру, и от него воняло гнильем.
Когда она обнаружила во рву того типа, от него тоже несло разложением. Тогда ей подумалось, что он мертв, пусть каким-то образом и держится на ногах. Парень был одет в униформу смотрителя ночной смены. Кассандра заметила раны на его теле, но все они, похоже, были от падения в ров с каменной ограды. Что если его никто не кусал? И он всего лишь… упал? Свалиться в ров было проще простого, смотрители и раньше падали туда, когда, опираясь на низкий заборчик, пытались достать что-нибудь со дна.
Теперь об охраннице… Тот человек ее укусил. Разорвал ей горло, и она умерла. Кассандра видела это собственными глазами. А затем мертвая открыла глаза и бросилась на своего коллегу. Что если…
Что если человек во рву умер и вернулся обратно уже не совсем человеком? Вернулся чем-то мертвым и ужасным, которое только казалось человеком, но смердело могилой и желало одного… Чего? Жрать? Кусаться?
Передавать… проклятие, инфекцию или как это еще можно назвать?
Кассандра посмотрела на повязку. Майкл, в отличие от охранницы, не умирал и чувствовал себя вполне бодро. Людские рты – источники заразы, но одного укуса недостаточно, чтобы при обычных обстоятельствах убить человека. Глубоко в руке что-то жарко пульсировало, намекая Кассандре, что дело очень и очень серьезное. Что бы там не подхватил Майкл, он передал это ей. Заразил. Может быть даже смертельно.
– Ладно, – сказала она вслух, скорее просто затем, чтобы услышать свой голос. – Надо отсюда сматываться.
Майклу следовало отправиться к врачу, а не выходить на работу. Врач хорошо промыл бы рану, что могло бы улучшить ситуацию – или вообще исправить ее.
Кассандра давно смирилась с тем, что при ее профессии одна-единственная ошибка может стоить ей жизни, но вот так умирать она не собиралась.
Выработав план и сразу почувствовав себя лучше, девушка направилась к двери. Нужно было сходить в раздевалку за кошельком и ключами от машины. Стоило также сказать Дэну, что неважно, закроет он сегодня зоопарк или нет, поскольку лично ее, Кассандры, здесь не будет. Она отправится к врачу, чтобы тот как следует очистил рану, пока дергающее жжение не прекратится, и зашил края. Лишь тогда Кассандра успокоится.
Завидев ее, тигры заметались в своих клетках, басовитым ворчанием выражая свое недовольство. Она слабо улыбнулась.
– Прежде чем вас выпускать, мне нужно убедиться, что мертвеца больше нет в вашем вольере, – сказала она им. – Если он где-то там спрятался, вам же будет хуже. Потом кто-нибудь обязательно придет открыть клетки. Обещаю.
Тигры не говорили по-английски, но она уже много лет была их смотрителем. Замолчав, они уставились на нее большими янтарными глазами. Тигры ей доверяли, насколько один хищник мог доверять другому.
– Обещаю, – повторила Кассандра и распахнула дверь, выходя наружу.
Резко пахнуло тухлятиной. Тигры позади вновь подали голоса, протестуя против невыносимой вони. На виду вроде бы никого не было, но это еще ничего не значило: запах говорил сам за себя.
Никогда прежде территория зоопарка не казалась ей столь тесной, густо заросшей кустами и деревьями. Сколько мертвецов могло там шнырять?
Этого просто не может быть. Не может быть. Не может. Она сейчас сходит в раздевалку, возьмет кошелек и сразу – в больницу. Разве что задержится сделать несколько телефонных звонков, чтобы убедиться, что творящееся в зоопарке творится только в зоопарке. Сосед Майкла сидит