— Знаток детских душ, — съязвила Ангелина, отставляя ногу и переплетая руки под грудью.
— И женских, — добавил Юрий.
— А мужских?
— Мне своей вполне достаточно. С ней бы разобраться. Ты не носишь лифчик.
Переход был столь внезапный, что Ангелина решила, что она ослышалась.
— Что? — переспросила она.
— Лифчик. — Юрий показал пальцем. — Ты обходишься без него. Мне это нравится.
Она подняла руки чуть выше, прикрываясь.
— Если ты думаешь, что для тебя стараюсь, то напрасно.
— А для кого? — удивился он.
Его наглости и самоуверенности не было предела.
— Для себя, — отрезала Ангелина. — Не люблю, когда что-нибудь меня стесняет.
— Тогда спишь голой, — решил Юрий. — Комары не кусают?
— В наше время это не проблема. Есть масса приспособлений, отпугивающих комаров. Хорошо бы еще завести приспособления от…
Она не договорила, выразительно посмотрев на него. Юрий усмехнулся:
— По-моему, женщины мечтают о приборах обратного действия, — заметил он, не моргнув глазом. — Чтобы мужчины слетались, как комашки на свет.
— У тебя превратное представление о женщинах, — осадила его Ангелина.
Попыталась осадить, потому что Юрий покачал головой:
— Духи, голые ноги, макияж, прически. Женщины делают все, чтобы приманивать к себе мужчин. Часами полируют ногти и пятки, выщипывают волосы, терзают себя диетами. Только не говори мне, что вы занимаетесь этим из врожденного стремления к совершенству. Мы вам необходимы, как воздух.
— Не больше, чем мы — вам, — отрезала Ангелина.
Руки она незаметно для себя опустила, а когда опомнилась, не стала возвращать на место. Маечка на ней была не слишком тонкая, но и не чересчур плотная, в самый раз. Если кому-то интересно, пусть пялится. Ангелина ни от кого ничего не скрывает и скрывать не собирается. Вот такая она, смотри, Ярышников. А не нравится, проваливай к чертям собачьим!
Он повернулся, чтобы уйти. Ангелина похолодела.
— Эй! — окликнула она.
— Да? — отозвался он, пересекая комнату с раскладушкой и телескопом.
— Ты куда? — спросила Ангелина.
Не спросила, а брякнула. Более идиотский вопрос было трудно придумать. Внутренний холод сменился наружным жаром. Ангелина почувствовала, как ее щеки предательски разгораются.
— Я — есть, — ответил Юрий, начиная спуск по лестнице. — Приглашать во второй, третий и четвертый раз не буду, потому что без толку. Хочешь — присоединяйся, хочешь — капризничай, дело твое. Минуты три подожду, но не больше.
Его голова скрылась в лестничном проеме.
— Накладывай, — сказала Ангелина. — Я сейчас.
Минуты полторы она постояла у открытой балконной двери, делая глубокие вдохи и выдохи, а потом пошла вниз. Юрий встретил ее без преувеличенного восторга и язвительных усмешек, отчего Ангелине стало легко и свободно.
Прежде чем налить себе из плоской металлической фляги, он показал ее девушке и вопросительно приподнял брови. Она кивнула, стараясь не слишком греметь вилкой, так и мелькавшей между тарелкой и ртом. Они выпили без тостов и жеманства, которое часто сопровождает этот ритуал, проводимый малознакомыми мужчиной и женщиной, оставшихся наедине. Наполняя ее бокал, он словно предлагает ей повод отдаться, и она прекрасно понимает условия этой нехитрой игры. «Ах, ах, я такая пьяная, что не контролирую себя, пользуйтесь мной». А потом крик души: «Не виноватая я, он сам пришел!»
Классика жанра.
— Это шотландский виски, — сообщил Юрий, отвинчивая колпачок фляги. — Некоторые любят ирландский, но я предпочитаю скотч.
— Чем они отличаются? — вежливо спросила Ангелина, которой на самом деле было абсолютно все равно, какой виски пить, лишь бы в компании этого мужчины с не очень подходящей ему фамилией Ярышников.
— Ох, специалисты назовут как минимум десяток отличительных признаков, — сказал он. — А у меня один критерий оценки.
Он с удовольствием выпил и принялся забрасывать в себя дольки помидоров, перемежаемые огуречными кружками.
— Какой? — полюбопытствовала Ангелина, хрустя салатом так же отчаянно, как и он.
— Ирландцы народ драчливый, задиристый, — сказал он. — Шотландцы обстоятельнее и выдержаннее. Вот и напитки у них соответственные.
— Когда ты бандюганов колотил возле ворот, ты был ирландцем или шотландцем?
Насытившись, Ангелина откинулась на спинку стула. Поразмыслив немного, не стала складывать руки ни на груди, ни под нею. Ей нечего было скрывать. Да и не хотелось.
— Я был собой, — ответил Юрий, тоже прерывая трапезу.
За окнами стояла темная синева, которую не хотелось отпугивать электрическим светом. Сумерки были мягкими, тихими, обволакивающими. Они наступили так же незаметно, как приходит любовь. Только что ничего такого не было, а теперь нате, получите.
— Можешь еще налить, — сказала Ангелина.
— А надо? — спросил он.
— Нет.
— Тогда не буду.
Он налил себе воды, стал пить, неотрывно глядя на Ангелину. Потом наполнил стакан опять и протянул ей. Глотая, она тоже не сводила с него глаз.
Юрий встал, подошел и поднял ее на ноги перед собой.
— Только не пробуй нести меня наверх на руках, — предупредила она. — Кости переломаем.
— Обязательно наверх? — спросил он, избавляя ее от майки.
Она посмотрела на плотно затворенную дверь под лестницей, которую открыла всего один только раз и больше не собиралась этого делать. Там навсегда поселилась смерть на пару с холодным, иррациональным ужасом.
— Да, — сказала Ангелина. — Обязательно.
На ней уже ничего не было, кроме босоножек, наличие которых делало ее еще более голой. Он пропустил одну руку ей под колени, другой обхватил спину, поднял и понес. Ангелина ничего не говорила, боясь, что, отвлекшись, Юрий ее попросту уронит на ступеньки и вся эротика с романтикой на этом закончится. Но, проявляя поистине кошачью ловкость и изворотливость, он умудрился не только доставить Ангелину наверх в целости и сохранности, но даже не задев частями ее тела ни стен, ни перил, ни балясин. Это совершенно не укладывалось в
