Глава семьи Сергей Аксаков (сыновья ласково называли его отесенькой или отесинькой) – художник яркого дарования, близкий к первому ряду русских писателей-классиков. Вошли в историю и двое его сыновей: Константин – поэт, критик, языковед, историк литературы, и Иван, тоже поэт и критик и, кроме того, еще острый темпераментный публицист и общественный деятель.
Да и все многочисленное семейство Сергея Тимофеевича, с чадами и домочадцами, женой Ольгой Семеновной, десятью сыновьями и дочерьми, позднее еще с невесткой и внучкой, – все оно оказалось в точке пересечения самых значительных художественных направлений, в эпицентре споров, обмена новейшими идеями, в атмосфере вдохновенных чтений только что созданных и еще не изданных произведений. Кто только не бывал под сенью аксаковского дома! И великие артисты – Мочалов и Щепкин, и великие писатели – Гоголь, Герцен, Белинский, Иван Тургенев, Шевченко, Лев Толстой, и многие замечательные ученые. И кто не восхищался гостеприимными хозяевами, не платил им дань симпатии и любви. Вот наудачу один отзыв: «Нельзя не удивляться той ясности и правде, той красоте и законченности, тому согласию и внутреннему равновесию, которые отличали семью Сергея Тимофеевича как целое».
Именно так: фактом культурной истории России стала семья Сергея Тимофеевича «как целое», увенчавшая длительную эволюцию аксаковского рода. Перефразируя слова Платонова: «семья показывается через ее результат – ребенка, что наиболее убедительно», – можно сказать, что новые отрасли аксаковского рода явились убедительным «результатом» безвестной и скромной жизни предшествующих поколений. И этот «результат» достоин нашего особого внимания.
Но начнем мы все-таки с начала, то есть с того семейного гнезда, которое в автобиографической дилогии С. Т. Аксакова фигурирует под названием Багрова.
Глава первая
В родном гнезде
В семидесятые годы XVIII века симбирский помещик Степан Михайлович Аксаков, дед писателя, решил переселиться в Уфимскую провинцию (с 1781 года – Уфимское наместничество), что располагалась на самой границе Европы и Азии и включала в себя обширные земли вдоль Урала и реки Белой. Недалеко от уездного города Бугуруслана, у речки того же названия, облюбовал он себе участок в пять тысяч десятин и сделался его полным хозяином, заплатив прежней владелице, помещице Грязевой, две с половиной тысячи рублей, по полтине за десятину. Так возникло известное впоследствии селение Знаменское, оно же Ново-Аксаково, получившее свое название по контрасту с симбирским – Старо-Аксаковом.
В Ново-Аксакове и обосновался Степан Михайлович со своей женой, четырьмя малолетними дочерьми и сыном Тимофеем – предметом особенно теплой отцовской любви, ибо с единственной мужской отраслью обширного семейства связывалось будущее всего рода. Аксаков-старший гордился знатностью и древностью своего генеалогического древа, о чем не уставал напоминать жене, детям, а позднее и внукам. Отзвуки этих напоминаний можно найти и в «Семейной хронике».
Здесь мы читаем, что Степан Михайлович производил «свой род, Бог знает по каким документам, от какого-то варяжского князя»; считал себя потомком «знаменитого Шимона». Кажется, у автора этих строк, Сергея Тимофеевича Аксакова, сквозит некоторая ирония, ибо он не доверял семейным преданиям; однако его тщеславный дед был близок к правде. Проведенное в конце XIX века обследование показало: «По древним родословным книгам родоначальником их (Аксаковых. – Ю. М.) был знатный варяг Симон Африканович, племянник короля норвежского Гакона Слепого, прибывший в Киев в 1027 году»[23].
Значит, первый известный представитель рода Аксаковых жил еще во время княжения Ярослава Мудрого.
Затем в аксаковском роду были и бояре, и стряпчие, и стольники, и военные в офицерском чине секунд-майора и полковника, и просто помещики и чиновники; среди последних был даже один вице-губернатор. Своей же фамилией Аксаковы, возможно, обязаны жившему при царе Иване III Вельяминову, который имел прозвище Оксак, что по-татарски означало «хромой». Очевидно, к варяжско-русской ветви в генеалогии Аксаковых примешалась еще и татарская кровь.
Что же касается имущественного положения семьи, то оно не шло ни в какое сравнение с ее родовитостью и древностью. Согласно документу, составленному Оренбургским дворянским депутатским собранием в 1801 году, за семьею числилось «в деревне Аксаковке Бугульминской округи мужского пола 51 душа, да в разных губерниях и округах еще 125 душ». Это почти совпадает с той цифрой, которую называет автор «Семейной хроники»: 180 душ.
Для сравнения напомню, что у родителей Гоголя было примерно столько же – около 200 душ мужского пола, и семья относилась к среднепоместным, то есть обладающим средним достатком. А какие в ту пору существовали богатые помещики, показывает хотя бы пример соседа и дальнего родственника Гоголей, бывшего вельможи и министра Дмитрия Трощинского: он владел 70 тысячами десятин и 6 тысячами крепостных душ.
Но Степан Михайлович более состоятельным соседям не завидовал, так как «ставил свое семисотлетнее дворянство выше всякого богатства и чинов». И он ни о чем так не мечтал, как о достойном продолжении рода и наследовании, упрочении семейных традиций.
Что же! Судьба оправдала большие ожидания, выполнила их с лихвой, хотя несколько иным образом, чем мог предвидеть Степан Михайлович. Спустя несколько лет после переселения в Знаменское, 20 сентября 1791 года, у него родился внук Сережа, будущий писатель Сергей Тимофеевич Аксаков… Но вначале следует сказать несколько слов о его родителях – сыне и невестке старика Аксакова.
Поскольку основной материал для этого предоставляют автобиографические произведения Сергея Тимофеевича, уточним, каким образом мы имеем право и будем на них опираться. Произведения эти хотя и автобиографические, но художественные, и поэтому, не впадая в преувеличение, нельзя утверждать, что все происходило именно так, как описано, вплоть до каждой реплики действующих лиц и каждой детали случившихся событий. Но общий смысл происходившего и духовный облик реально существовавших людей переданы писателем достаточно точно и верно. В том числе, конечно, и облик, особенности характера его родителей.
Тимофей Степанович, отец Сережи, был человеком добрым, честным и неглупым, но как-то уж слишком податливым и покорным обстоятельствам. Не он выбирал себе служебное положение и должности, но эти самые должности выбирали его, правда, при посредстве родственников и разных влиятельных лиц. Шестнадцати лет определили его на военную службу, с помощью протекции устроили ординарцем к Суворову, но когда последний уехал из Оренбургского края, Тимофей Аксаков поступил в распоряжение какого-то генерала-немца, который ни за что ни про что отколотил его палкой, «несмотря на древнее дворянство». Пришлось расстаться с военной карьерой и идти в гражданскую службу. Тимофей Степанович поступил в так называемый Верхний земский суд Уфы. Но тут встреча с Марией Николаевной Зубовой, дочерью видного уфимского чиновника, дала новое направление всей его жизни. Молодой человек влюбился – страстно, трепетно и навсегда. К его чести надо сказать, что выбор он сделал вполне самостоятельно и пошел в этом выборе
