Я сложил письмо и убрал его обратно в конверт, который, в свою очередь, вместе с письмом Майкла, поместил в конверт побольше. Потом взял бокал и принялся потягивать коньяк.
— Майкл позвонил ей? — спросил я.
— Да.
— Откуда вы знаете?
— Когда я получила письмо…
— Когда вы его получили?
— В субботу утром. Я сразу позвонила маме, и она сказала, что уже говорила с Майклом и он не собирался выполнять ее просьбу.
— Что она собиралась предпринять?
— Подать на отца в суд — что еще она может сделать? Мистер Хоуп, мне кажется, вы упускает из виду самое главное. Суть в том, что Майкл успел отвергнуть просьбу матери. Он встал на сторону Морин и отца. Понимаете, о чем я? Он не мог совершить эти убийства.
— Наверное, — кивнул я. — А вы говорили с ней после того разговора в субботу утром?
— Нет. Я пыталась связаться с мамой вчера вечером, когда находилась в Нью-Йорке, но ее не было дома. Собиралась позвонить ей сегодня вечером, но самолет задержался, и мне не хотелось будить ее. Она обычно ложится в половине десятого.
— Она не знает, что вы в Калузе?
— Да. Утром я обязательно позвоню ей.
— Вы уже говорили с отцом?
— Нет.
— Почему?
— Не хочу.
— Почему?
— Мне кажется… Ну, неважно.
— Что вы хотите сказать, мисс Парчейз?
— Ничего.
— И все-таки?
— Давайте я сначала перечислю факты. Вы же адвокат — вот вы и сведите их воедино. Факт номер один, — произнесла она, загибая мизинец левой руки. — У папы другая женщина. Они с Морин женаты восемь лет, но он уже развлекается с другой женщиной.
— Откуда вам известно?
— Он сам рассказал мне об этом, когда мы виделись на Рождество.
— Рассказал вам?
— Не надо удивляться. Ему нужно было с кем-то поделиться, и я оказалась рядом. Я умею слушать — особенно пожилых мужчин, — улыбнулась Карин. — Факт номер два: у него очень серьезные намерения насчет той женщины, и он собирался ради нее оставить Морин. Факт номер три, — продолжила она, загибая средний палец. — Наш разлюбезный папочка не любит платить алименты, о чем свидетельствуют его последние действия в отношении мамы. Если он расстался бы с Морин — простите, это уже четвертый факт, — ему пришлось бы встретиться в суде с двумя бывшими женами одновременно и, вероятно, в итоге пришлось бы выплачивать алименты обеим, не говоря уже о деньгах для девочек. Все это факты, мистер Хоуп, — подытожила Карин, показывая четыре пальца. — Подумайте о них.
Я начал думать. В голове всплывали разнообразные догадки. Джейми хотел избавиться от Морин, но он уже успел обжечься: его бывшая жена полтора года отказывалась вступать с ним в переговоры, а потом выторговала себе гигантскую сумму. В январе Джейми прекратил выплачивать ей алименты и не был готов начинать переговоры с еще одной женщиной, которую больше не любил. Таким образом, он и Кэтрин в своем домике на берегу моря упомянули «убийство», осмелились прошептать «убийство» под аккомпанемент прибоя — «убийство, убийство», и мысль развивалась, получила оправдание, превратилась в неизбежность. В ту ночь он раньше обычного поднялся из-за покерного стола. Отправился домой, чтобы убить Морин… И своих дочерей? Нет. Невозможно. Совершенно невозможно, исключено.
— Нет, — сказал я. — Мне так не кажется, мисс Парчейз.
— Нет? Тогда кого же защищает Майкл?
Я не осмелился выдвинуть предположение, что Майкл вполне мог защищать свою мать, Бетти Парчейз.
— Вероятно, никого, — произнес я. — Возможно, он действительно убил их.
— Но вы же прочитали письмо!
— И что?
— Вы по-прежнему так думаете?
— Я не знаю, что думать, — ответил я и посмотрел на часы.
— Еще что-нибудь выпьете?
— Нет, спасибо, мне надо идти, — отозвался я и положил письма в карман.
— Вы покажете их полиции?
— Да.
— Похоже, мне не удалось убедить вас, — сухо промолвила Карин.
— Убедить в чем? В невиновности вашего брата или в виновности вашего отца?
— Вы не знаете моего отца так, как знаю его я. Не представляете, на какую жестокость он способен.
— Не думаю, что он убийца, — ответил я и шагнул к двери.
— После развода с женой, с которой вы провели пятнадцать лет, все остальное уже легко!
— Только не убийство, мисс Парчейз. Спокойной ночи, я очень ценю ваше…
— Даже убийство.
— Только не убийство своих дочерей, — заметил я, открывая дверь.
— Развод — тоже своего рода убийство, — ответила Карен.
Глава 13
Я вернулся домой без четверти час. В кабинете горел свет. Сьюзен, обнаженная, сидела за столом. В левой руке она держала телефонную трубку. Она ничего не сказала, когда я появился на пороге и заглянул в комнату.
— Что такое? — спросил я.
На ее губах появилась легкая улыбка.
— Сьюзен?
— Только что позвонили.
— Кто?
— Мужчина, назвавшийся Джеральдом Хеммингсом.
В горле у меня внезапно пересохло. Поначалу мы с Агги тысячу раз репетировали эту сцену. Точно знали, что нужно сказать, если кто-нибудь из нас вдруг попадется в ловушку. Поскольку оба поклялись молчать, происходившее означало только одно: это ловушка. Что бы Сьюзен и Джеральд ни сказали в качестве обвинения, мы должны были солгать им в ответ. Но так было вначале, а теперь наступило то самое «здесь и сейчас». В прошлом месяце мы договорились рассказать им обоим; теперь не было смысла ничего отрицать.
— Джеральд Хеммингс? — повторил я. — Не уверен, что знаю такого. Что ему нужно в такое время?
— Он хотел поговорить с тобой. Вместо этого поговорил со мной.
Я промолчал. Ждал. Знал, что это не ловушка. Нас кто-то увидел? Та женщина, днем собиравшая ракушки на пляже? Может, она видела, как я захожу в дом? Узнала меня? Позвонила Джеральду Хеммингсу и рассказала об этом? Молчание затягивалось. Сьюзен пристально смотрела на меня.
— А кто он вообще такой? — спросил я. — Я никогда…
— Вы столкнулись в театре с его женой.
— Его женой?
— С Агатой Хеммингс.
Ее имя впервые прозвучало в нашем доме. Это не стало сюрпризом, но в комнате словно раздался взрыв, и осколки шрапнели разлетелись по всем углам. «Агата Хеммингс» отскакивало от стен, калеча и ослепляя.
— Не помню ее, — сказал я.
— Кажется, мистер Хеммингс думает, будто у вас с ней роман.
— О чем ты?
— Об Агате Хеммингс. Ее муж думает…
— Да, ты сказала. Но…
— Но, разумеется, это не так.
— Сьюзен, не знаю, кто тебе звонил, однако…
— Мне звонил мистер Хеммингс.
— Или некто назвавшийся мистером Хеммингсом?
— Да, некто, прекрасно изобразивший мистера Хеммингса, который сообщил мне, что ты трахаешься с его женой.
— Сьюзен, богом клянусь, не представляю, о чем речь!
— Не клянись богом, Мэттью, а не то он поразит тебя молнией.
— Рад, что тебя веселит эта ситуация. Звонят среди
