– Слово чести, ваше величество, что мы оба никогда не обвиним вас ни в чём, не дадим против вас свидетельских показаний и никому не позволим порочить ваше честное имя.
– А тот несчастный хорёк? Который зачем пришёл на меня давить?
– Это была самооборона, – успокоил королеву мой учитель, и в глазах его светилась твёрдая уверенность в своих словах. – Я лично поддержу вас в случае неудобных расспросов Скотленд-Ярда.
– Джентльмены, – в винные подвалы вновь вернулся его величество Вильгельм Тесноглидек, – вы раскрыли это дело, вы защитили мой дом, мою семью, моё королевство. Остался лишь один вопрос: сколько я вам должен?
– Одну бутылку моравского вина, – улыбнулся Ренар, протягивая руку.
– Да всё что угодно! Ах нет… это урожая тысяча восемьсот тринадцатого года, редкий сорт, идёт на экспорт по сумасшедшей цене. Возьмите любую с другой полки. Пожалуйста-а…
– Вильгельм?!
– Дорогая?
– Ай-ай-ай…
В общем, эта история закончилась поставкой в наш дом шести ящиков лучшего моравского вина из самого сердца Богемии. А когда мы возвращались в кебе домой, учитель вдруг задал мне простенький вопрос, на который я, однако, не смог ответить.
– Мальчик мой, тебе не кажется, что в этом деле слишком много хорьков? Уже целых два.
Я задумался…
Глава 8
Не троньте бабушку!!!
Я быстро учусь. Быстро встаю в указанное время, ещё быстрее привожу себя в порядок, умываюсь, одеваюсь и бегу на завтрак. Ем я тоже быстро и немного. Просто через десять минут меня начнут гонять палкой по дому, а с набитым желудком сложнее уворачиваться.
Я пропускаю меньше ударов, чем какой-то месяц назад, мой французский и немецкий стали гораздо лучше, хотя изучать эти языки приходится экспресс-методом через ругательства, богохульства, мольбы о пощаде и воющее перечисление тех частей тела, по которым мне только что от души врезали шваброй.
Я стал лучше знать Лондон, его улицы, закоулки, окраины и центр, поскольку мы постоянно выезжали куда-то на места преступлений. Я даже немножечко научился готовить, справлялся с заваркой чая, омлетом и тостами, а ещё вполне себе продвинулся на ниве изобретательства.
Я ценил редкие визиты к пьяной бабушке, всегда появляясь с деньгами, виски и табаком, что существенно укрепило наши родственные чувства друг к другу. Мне пришлось выучиться если не любить, то хотя бы уважительно относиться к выходцам из других стран и даже не затыкать уши на весьма противоречивые песни профсоюза кебменов.
Я встречался со многими интересными людьми или «близкими к природе», понимал их нравы, изучал привычки, рисковал, подавал голос, брал на себя ответственность и не боялся последствий. В общем и целом, если взвесить все плюсы и минусы, мне всё-таки очень нравилась эта экстремальная работа на рыжего лиса Ренара.
– Майкл?
Это моё новое имя. Так-то я Эдмунд, но вы все в курсе, верно. Я повторяюсь, да?
Да. Это просто нервы, в последние несколько дней моего учителя хотят убить, и даже не спрашивайте почему. Думается, для представителей криминального мира ответ очевиден. Но хуже всего, что заодно с ним на тот свет запросто мог отправиться и я как случайный свидетель, секретарь, помощник и доверенное лицо.
С другой стороны, можно ли придумать более увлекательную игру для четырнадцатилетнего мальчика, чем в догонялки со смертью на лондонских улочках? До последнего момента меня это скорее заводило, чем пугало. А потом оказалось, что в это жутковатое действо вовлечены не только мы с Ренаром, но и…
– Месье, сержант Гавкинс просит принять его. – В гостиную вошёл лысый дворецкий.
– Ах, Шарль, старина, как-нибудь поделикатнее намекните ему, что сегодня я не в настроении.
– Слушаюсь, месье.
– Шутка! – вовремя опомнился мой учитель, хотя время для визитов, честно говоря, было малоподходящим, какой-то час до полуночи.
– Я так и понял, месье.
Мы засиделись в тот вечер, в четыре руки разбирая бумаги, связанные с прошлыми делами Лиса, которые он вёл как в частном порядке, так и будучи независимым консультантом Скотленд-Ярда. Если бы опубликовать все архивы за последние пять-шесть лет, уверен, что любой издатель выложил бы кругленькую сумму за эти истории. Ужасные преступления, загадочные кражи, ритуальные убийства и сплошные тайны, тайны, тайны…
Честно говоря, я уже и сам изрядно зевал, но, стоило в комнату войти поджарому доберману, сон как рукой сняло.
– Ренар, подлец! Я тебя задушу-у!
Старый Шарль поймал Гавкинса сзади за шею в стальной захват, и, как бы ни был силён доберман, вырваться он не мог. После короткой бесплодной борьбы, хрипа, капанья пены на дорогой ковёр наш гость всё-таки сдался, спрятал клыки и поднял вверх правую лапу.
– Прошу прощения, дж… джентльмены, – поправляя воротничок, извинился он.
Мой учитель мягко кивнул и жестом предложил ему кресло. Меньше чем через минуту тот же дворецкий подал тёплые сливки.
– Друг мой, не буду заводить разговоров о погоде. Хотя с утра было солнечно, потом дождь, а сейчас столь мерзостный ветер, что хоть на улицу не выходи. Я бы предложил вам пару капель виски, но уверен, что сливки свернутся.
– Химическая реакция, сэр, – подтвердил я.
– В сторону шутки, – буркнул сержант, но сливки принял. – Я уже извинился за свой срыв, но дважды извиняться не буду. Дело очень серьёзное, двое наших детективов в больнице, отравлены при неизвестных обстоятельствах.
– Очень печально, но таковы реалии полицейской службы. Рисковать жизнью во имя закона и есть святой долг Скотленд-Ярда.
– Дьявольщина, оставь эти пропагандистские лозунги для своего кудрявого мальчишки! – устало рыкнул Гавкинс. – Мне-то не надо вруливать весь это уставной трёп. Есть проблема…
– Весь внимание, – очень серьёзно кивнул месье Ренар.
– Смотрите. – На стол перед нами легли две бумажки. – Это было в кармане Хоркинса, а это передала нам супруга Мейсона. Что теперь скажешь, Лис?
– Какой-то шифр. – Мой учитель практически не глядя пододвинул обе записки мне. – И, как я догадываюсь, вы, дорогой друг, получили нечто подобное? Иначе не примчались бы ко мне за помощью.
– Да, дьявол вас побери, я получил её! И нет, я бы ни за что на свете не унизился бы перед тобой, хамло рыжее, если бы сегодня такую же записку не получил Хаггерт!
Лицо месье Ренара на мгновение стало каменным.
Если над сержантом он всегда подшучивал, зачастую даже на грани фола, то седого инспектора он уважал и, думается, наверное, даже любил. Мой наставник никогда бы не допустил и мысли, что мистеру Хаггерту могут всерьёз угрожать.
Да и кто бы на такое пошёл? Мелкая преступная шушера боялась Скотленд-Ярда как огня. Крупный криминалитет всплывал крайне редко и вряд ли был способен на уничтожение высоких чинов полиции. Так называемые любимые высшим обществом джентльмены-мошенники отличались особым благородством, категорически отказываясь пачкать руки в чьей-либо крови.
Оставалась лишь та таинственная организация, которой вроде бы и нет, но за последнее время мы слишком часто стали наступать ей на хвост. Что ж, возможно, теперь и Скотленд-Ярд предпочтёт не закрывать глаза на эту проблему.
– Когда вы получили записку, сержант?
– Позавчера. Я понимаю, к чему вы клоните. – Гавкинс опустил голову. – Мейсон и
