Грозничар проскочил мимо, развернулся и тут же получил прямым ударом в переносицу. Всплеснув в воздухе руками, он опрокинулся и полетел спиной на гридей. Его подхватили, не дав упасть, и толкнули вперед. Пользуясь этим толчком для разгона, Грозничар вновь ринулся на врага. Ловко проскочил под кулаком, пролетевшим на самой макушкой, пихнул Мистину плечом в грудь, а затем врезал правой с разворота, снизу вверх.
Под крик толпы Свенельдич прокатился по полу, но тут же вскочил. Эльга, закусив губу, сумела смолчать, но тут же подумала: зря. Этими усилиями сохранять невозмутимость она, пожалуй, выдаст себя вернее, чем волнением. И еще раз подумала: слава чурам, людям сейчас не до нее.
И тут же у нее перехватило дыхание – у Мистины из разбитого носа кровь текла и капала на грудь. Пристально и безжалостно глядя на противника, он слизнул кровь с губ. Теперь в его лице уже не было ни лукавства, ни призыва – ничего человеческого.
Вновь сойдясь на середине круга, бойцы молотили друг друга кулаками, словно дубинами. Оба сыновья воинских родов далеко не в первом поколении, они с детства были приучены упорно стремиться к победе, не обращая внимания на боль и кровь. Никто даже не думал о том, чтобы уступить – пока не вышибут дух из груди и свет в глазах не померкнет.
Вокруг вопили и кричали, подзадоривая бойцов, но те уже ничего вокруг не видели и не слышали. Дыхание с хрипом вырывалось из запаленных глоток, и теперь уже оба были залиты кровью из собственных носов.
Наконец Мистина изловчился и ловким ударом в челюсть опрокинул Грозничара на пол. Хотел навалиться сверху, но тот отбросил его, ударив обеими ногами в живот, а сам вскочил и резко выбросил руку. Лишь вбитая намертво привычка спасла Мистину: он пригнул голову, как бы принимая удар на венец шлема, и горсть золы с очага, брошенной в глаза, лишь засыпала волосы и затемнила без того измазанное кровавыми соплями лицо.
Грозничар снова бросился вперед, его кулак скользнул по скуле Мистины, но тот уже навалился, обхватив противника за шею и плечи, и пригнул к полу. Грозничар извернулся, врезал локтем, вырвался и ударил, метя под подбородок, в кадык. Но удар прошел мимо цели: несколько уступая выносливостью, Грозничар начал уставать. Перед глазами висел красный туман, в ушах звенело, и он понимал: нужно заканчивать поскорее.
Пользуясь этой промашкой, Мистина левой рукой ухватил его за глотку и, держа противника на расстоянии вытянутой руки, принялся лупить по голове. Кровь брызнула из рассеченной брови.
Из последних сил Грозничар оторвал от своей шеи цепкую, будто кузнечные клещи, кисть противника и обхватил Мистину поперек туловища. Не удержавшись на ногах, бойцы рухнули наземь и покатились, продолжая охаживать друг друга кулаками. Грозничар бил уже вслепую: кровь из разбитой брови залила глаза. Вот он нащупал горло своего врага и вцепился в него; не замечая ударов, сжимал пальцы так, что вздулись жилы на руках.
Мистина хрипел, прижимая подбородок, силясь ослабить чужую хватку. Наконец ему удалось подтянуть колено и сильным толчком отпихнуть противника.
Тяжело дышащие бойцы начали подниматься – медленно, на быстроту уже не хватало сил. Но Мистина успел раньше.
Он тоже почти ничего уже не видел, однако ударом в челюсть вновь сбил Грозничара наземь и добавил с ноги под ребра, вышибая дух. Потом сел сверху и принялся молотить ободранными кулаками – еще, еще и еще, не глядя, куда бьет, пока обмякшее тело под ним не перестало дергаться.
Только убедившись, что противник не шевелится, Мистина тяжело слез с него. Сел на пол, с трудом переводя дыхание. Потом с натугой поднялся. Его повело, но он устоял, широко расставив ноги, и выпрямился.
Грозничар лежал неподвижно, его лицо превратилось в кровавое месиво. Лишь вздымающаяся грудь говорила о том, что он жив.
В повисшей тишине пронзительно вскрикнула Володея: стало ясно, что уже все. И тут все в гриднице разразились воплями: иные возмущенными, но по большей части радостными. Кто-то из отроков уже проталкивался сквозь толпу с ведром воды, а Мистина все стоял, ловя воздух открытым ртом. Покрытые ссадинами ребра ходили ходуном, на грязном лице застыло туповато-свирепое выражение.
Почти невольно Эльга сделала шаг к краю возвышения, делая знак челяди, чтобы дали воды. Мистина выглядел жутко – даже не из-за крови, залившей лицо и грудь, не из-за ободранных и тоже окровавленных кулаков, а из-за звериной готовности убить, которой сейчас дышал весь его облик. Дикой, нерассуждающей, не знающей жалости и смущения.
Спустившись, она подошла; Зимец перенял у отрока ведро с водой, Беляница протянула ей рушник. Эльга намочила край и осторожно приложила к лицу Мистины. Потом случайно взглянула вперед и замерла.
Над очагом, что служил дальней стороной площадки поединка, ближе к двери, стоял ее брат Хельги Красный и вытаращенными глазами смотрел на обоих противников – полуголых, окровавленных, одного лежащего, а второго на ногах. И Эльга отметила – никогда она еще не видела на лице своего бойкого и отважного брата такого изумления и даже растерянности.
Мистина медленно повернул голову, следя за ее потрясенным взглядом. Увидел Хельги. А потом, не меняясь в лице, коротким и резким, удивительно сильным движением выбросил правый кулак вверх.
* * *Хельги Красного привела в Киев весть о том, что туда заявился Грозничар. А прослышал он об этом очень быстро: помогли киевские жидины из урочища Козаре, с некоторых пор его большие друзья. Суть предстоящего разговора знал только самый узкий круг, но Хельги не составило труда сообразить: после войны с греками у черниговского воеводы найдется о чем поговорить с киевлянами.
После поединка Хельги не замедлил повидаться с обоими зятьями. После встречи с ним Грозничар отправился на Свенельдов двор – сразу как только смог встать на ноги и удержаться в седле. Перед этим он три дня отлеживался: у него была зашиблена голова, тошнота и головокружение не давали подняться. Володея сидела рядом, меняя примочки на многочисленных ссадинах и на подбитом глазу, и вполголоса причитала.
Эльга не виделась ни с одним из своих зятьев, хотя каждый день в Олегову гридницу приходил Свенельд и еще кое-кто из родичей. Свенельд и рассказал ей, что на пятый день Грозничар, оправившись, сам явился к Мистине. О том, что черниговский воевода первый навестил своего победителя, Эльга знала – все видели, как он ехал по городу от дружинных домов под Святой горой к Свенельдову двору, разукрашенный синяками и ссадинами, будто
