– Красиво говоришь, – заметил Мороз; сначала он демонстративно зевал, но постепенно стал слушать речь Игната с интересом. – Ты точно сталкер, а не поэт?
– Все сталкеры немного поэты. Все эти развалины навевают что-то такое… Лиричное. Так вот, никто не просит прислать несметные легионы.
– Легионы Смерти Темного Властелина, – хихикнул Андрей Николаевич.
– Они самые. Речь идет о любой помощи. Все метро с нами, – продолжал Псарев. – Моряки Вавилона. Ополченцы Оккервиля. Циркачи. Джигиты.
– Это еще кто такие?
– Из общины Азерки. Они теперь две станции занимают, Озерки и Удельную.
– А. Хачи, – заместитель начальника службы безопасности оглушительно заржал.
– Не хачи. Джигиты, – Игнат нахмурился. – Классные ребята, между прочим. Отправили на войну крупный отряд. Спортсмены тоже с нами. И даже эти. Ну, эти… С Пионерской.
– И не противно тебе, мужик? В одном строю с педиками? – прыснул в кулак Морозов.
– Нормально, – отозвался Игнат. – Перед лицом общего врага…
– Заключишь союз хоть с чертом, – перебил Андрей Николаевич. – Нужно только быть уверенным, что ты проведешь черта, а не он тебя[16]. Знаем мы эту песню. Короче, ты, Игнат, парень нормальный. Но начальству своему передай: пусть идут в жопу.
И Игнат понял, что дальнейшие попытки убедить Морозова смысла не имеют. Задание оказалось невыполнимым. Нищая, голодная община, отрезанная от всего мира, не имела ни сил, ни желания посылать своих сынов в кровавую мясорубку. Их можно было понять.
Оставалось еще одно дело.
– Последний вопрос, брат казак, – Игнат сбросил с себя деловую маску, убрал официальный тон и сдержанные интонации и заговорил с Морозовым, как с другом и товарищем.
Такое обращение, без сомнения, польстило самолюбию Андрея Николаевича. Он благосклонно улыбнулся.
– Слушаю, брат казак, – Мороз задействовал излюбленный прием самого Псарева: копировать чужой тон.
– К вам не забредал сталкер по кличке Молот? Здоровый такой мужик. На тебя, кстати, похож немного. С ним шли еще двое. Один – азиат. Ну, тут и описывать не надо. Глазки вот такие, – Игнат сощурился. – И девчонка – рыженькая такая, красивая. Не видали, не слыха…
Заместитель начальника службы безопасности ответил моментально, даже не дав Псу договорить:
– Не-е-ет. Такую троицу я бы точно запомнил. Сто пудов нет. У нас все четко, – Морозов извлек из ящика стола толстенный гроссбух, куда скрупулезно записывали всех, кто покидал территорию Конфедерации или использовал ее как транзитную зону. Открыл последнюю страницу, пробежал глазами.
– Нет. Не заглядывали к нам такие. Так что прости, казачок, – Андрей Николаевич сделал вид, что сочувствует Псареву, но тут же губы его изогнулись в озорной ухмылке. – Кстати, насчет красавиц. Есть у нас, у северян, добрая традиция.
– Девочками гостей угощать, – договорил Игнат вместо Морозова. – Знаю. Прости, брат казак, я к проституткам плохо отношусь. Мало ли, чем заразишься…
– Ну-ну. Шлюхи – это для простых смертных. А для полномочного представителя, – трудно было понять, чего в словах Андрея Николаевича было больше, сарказма или пафоса, – у меня есть настоящая изюминка. Уверен, ты не откажешься от такого угощения.
Морозов встал, приоткрыл дверь и крикнул:
– Диану сюда, живо.
– Я же сказал, не надо мне ваших девушек… – проворчал с досадой Игнат. Он еще не терял надежды наладить отношения с Чайкой, да и связей со случайными партнершами всегда старался избегать. К тому же, сталкер до сих пор не оправился от марш-броска через руины.
– О, брат! Это тебе не наши потаскушки плюгавые. Это не девочка – огонь! Новенькая. Из Токсово к нам прихряпала. Всего два дня назад. Через леса пришла, ты прикинь?
– Да ну? – Псарев искренне удивился. Он был уверен, что рассказы Данилы про выживших в области – просто бредни.
– Ну да. Красоткой назвать сложно, но характер – ого-го! Палец в рот не клади. Сам хотел укротить эту дикую кобылку. Но так и быть, поделюсь с другом.
За дверью раздались торопливые шаги, и на пороге возникла невысокая женская фигурка в кофте и камуфляжных штанах.
Глава восемнадцатая
ДИАНА
Накануне войны, 11.00–18.00,
станция Площадь Мужества
Едва увидев Диану, Игнат понял, что Морозов удивительно точно охарактеризовал ее всего парой фраз.
Не красавица. Лицо бледное, осунувшееся. Острые скулы, щеки впалые. Слегка раскосые глаза смотрят хмуро, неприветливо. Рост средний. Грудь под кофтой почти незаметна. Волосы скручены на затылке в тугой пучок. Ничего особенного, обычная девчонка лет восемнадцати, худенькая, угловатая.
Но хотя Диана не успела сказать ни слова, Игнат уже понял: перед ним гордая, смелая девушка. Она была изнурена тяжким трудом и плохим питанием, но не сломлена. На Морозова смотрела высокомерно, надменно, если не сказать – презрительно. А ведь в его руках была власть…
– Вызывали, Андрей Николаич? Чего изволите? – произнесла Диана вроде бы серьезным тоном, но уголки ее губ слегка изогнулись, давая понять, что изящные фигуры речи – не более, чем издевка.
– Изволю представить вам, гордая лучница, нашего гостя, – Морозов встал и обратился к Игнату, сопровождая слова шутливым поклоном. – Господина полномочного представителя Приморского Альянса.
– Здрасьте… – девушка сразу как будто оробела, несколько раз моргнула, посмотрела на Псарева с искренним удивлением.
Из этого Игнат сделал вывод, что гости из Большого метро в Северной Конфедерации – большая редкость. Одновременно он терялся в догадках, почему Мороз назвал девушку лучницей. Северяне, конечно, страдали от нехватки современного вооружения, но сталкер не предполагал, что местные войска уже перешли на луки и стрелы. Хотя патроны кончались, и пополнять их запасы становилось с каждым годом все труднее. Специалисты-оружейники со станции Технологический институт пробовали производить самодельные патроны, но результат их труда нельзя было назвать идеальным. Для того, чтобы изготовить стрелы или арбалетные болты, усилий требовалось меньше.
– Извольте, господин посол, прогуляться с нашей лучницей в спальное помещение, – продолжал заместитель начальника службы безопасности все тем же вежливо-издевательским тоном. – А если дамочка начнет ломаться – дайте знать. Я сам с ней разберусь.
И Морозов вышел из кабинета, увлекая за собой «брата-казака». Диана плелась следом. Оглянувшись пару раз, Пес поймал ее взгляд, полный мольбы и муки.
«Пожалуйста, не надо меня насиловать», – беззвучно взывала девушка.
Игнат и не собирался надругаться над ней. Единственным чувством, которое у него вызывала Диана, была жалость. Упрямую гостью из области, не желавшую принимать правила игры Северной Конфедерации, судя по всему, готовились «ломать». Псареву вовсе не хотелось быть средством укрощения строптивой. Но как избавиться от настойчивой любезности Мороза, он пока не решил.
Спальным помещением оказалась самая обычная палатка, местами прорванная. Внутри лежал продавленный матрас. От одной мысли о том, сколько парочек совокуплялось в этой палатке, сталкера передернуло. Всякое желание пропало окончательно, хотелось поскорее удрать из этого странного места.
Заместитель начальника службы безопасности почти силой затолкал в палатку сначала Диану, потом Игната, и промурлыкав на прощание: «Ни в чем себе не отказывай, брат казак», – удалился.
Девушка лежала на матрасе,
