Довольно осмотрела свое хозяйство, соседний двор с бывшим домом Савы, а теперь моим. Большая часть подсобных помещений забита необходимым: мукой, сахаром, крупами, пряностями, промышленными товарами – от иголок до лампочек. Производить их больше некому, и теперь эти вещи сверхнеобходимы и важны.
– А все же молодцы вы, о солнечных батареях подумали, а то мне в темноте по вечерам сидеть не больно весело…
– Это опять же Сава подумал, поэтому у нас свет горит, правда экономно, но все же… На отопление хватать будет зимой, а готовить я на печке буду, я проверила, все получается. И даже иногда стиральную машинку могу включать, ну чтобы не постоянно руками… Надеюсь, этих батарей надолго хватит… Может, вам всем в городе поискать да установить и себе?
– Надо подумать…
На следующий день мы с подростками ковырялись на ферме, развозя комбикорм, воду, переделывая кучу неотложных дел. Уже к вечеру вернулись мужчины, все мрачные, непривычно злые и напуганные.
– Что случилось?
Семен и Дмитрий открыли двери трехтонника, демонстрируя мне кучу коробок с обычными пулями, магпистолеты с энергонакопителями, ружья и даже старые двустволки для охоты на крупного зверя. Михалыч присел на табурет рядом, почесывая шелушащуюся сероватую кожу.
Я не выдержала и громко повторила вопрос.
– Так что случилось, мне скажет кто-нибудь?
– Пока грузились, приехали бандюки, они нас поначалу не видели. Ходили там как хозяева, шумели… – Михалыч устало махнул рукой, – мы по-тихому еще набрали оружия… вон, Семен даже РПГшки нашел. А потом нас засекли… еле ноги унесли, Кир. Честное слово, думал, либо поймают, либо подорвемся, мы там в одном месте по лесу чесали, по ухабам так прыгали, что… Короче, в город пока ни ногой. Неделю отсидимся, а там, может, все устаканится…
Семен вытащил продолговатый предмет и поднес мне со словами:
– Рация! Это на крайний случай. Мало нас совсем, да и живем далеко друг от друга… Попусту не болтай, а то мало ли кто услышит… чужой и недобрый. Так что, если уж совсем будем погибать, тогда и зовем на помощь.
Я поняла ход его мыслей: у него и других семьи, дети. Вступаться за кого-то им без надобности, да и опасно, тем более за чужих женщин, им бы своих родных уберечь во время беззакония. Магии в них практически нет, силы полиморфов тоже, даже мозговитостью хавшиков не обладают. Простые работящие мужики, которым детей своих поднимать и защищать нужно. Спасибо хоть за то, что и так многим мне помогают и пообещали в крайнем случае не бросить.
Михалыч прервал цепочку моих невеселых размышлений:
– Это хорошо, что наши дома за холмом, а перед ним все погоревшее да пустое, глядишь, чужаки дальше пожарищ-то не попрут. Если точно не знать, что здесь есть еще дома и агрокомплекс функционирует, то и ехать сюда без надобности.
Вот с этим утверждением мы все согласились и на него же понадеялись.
– Кира, ты коника выбрала?
Я кивнула вместо ответа.
– Меньше следов от колес – меньше вопросов. В город выезжаете осторожно, чтобы хвоста не было. Дальше по плану…
Обсудили состояние полей, окучивание картошки, содержание животных и еще кучу дел, а потом разошлись. Мы с Лизой и Федом домой добрались уже затемно.
* * *1 июля
Пожары давно прекратились, улицы и дома умылись несколькими проливными дождями, но все равно на многих витринах, окнах или уже никому не нужных рекламных баннерах виднелись грязно-серые разводы от пепла.
Пустынные улицы с брошенными как попало автомобилями, все еще витающий неприятный запах, кричащий о царящей здесь смерти, и мелькающие одинокими фигурами нервные люди, которым не повезло выжить. Никто не стремился к общению и неожиданным встречам. Все предпочитали безопасное одиночество.
Мы бродили по центральному универсальному магазину города. К «кешару» я добавила прицеп и сейчас методично нагружала его необходимым. Набрала еще кучу вещей, белья, мыло и шампуня. Все, что попадалось под руку, мы с Лизой и Федом тащили к себе домой. В жизни все пригодится. А места в двух моих домах хватит. Зимнюю одежду, обувь, посуду и даже кое-что из мебели. Хотя за ней мы делали отдельные вылазки, очень редко, и если выезжали, то домой возвращались забитые до отказа.
Пока нам везло, и мы не нарвались на неприятности. Но плохие предчувствия ворочались недовольным зверем в душе.
Сегодня меня уговорила поехать Лиза, она хотела найти качели, чтобы повесить их перед домом, и книги. Я тоже, к своему стыду, не подумала, что ребенку учиться надо, а я даже не позаботилась об этом. Мама называется! В итоге мы набрали книг, учебников, канцелярских принадлежностей и кучу сопутствующих товаров.
Я уже хотела уходить, когда заметила ювелирный магазин. Деньги обращаться еще долго не будут (если вообще будут), а вот золото и камешки – обязательно, возможно, через несколько лет. Поэтому за полчаса выгребла все из магазина и с внушительным пакетом в руках направилась на выход.
Лиза крутилась неподалеку, пока я засовывала драгоценный пакет в машину, но, внезапно вскрикнув, замолчала. Фед зарычал, но он оказался закрытым в машине, а я кинулась искать свою девочку. Метрах в десяти от машины увидела здорового мужика, который, держа Лизку за волосы правой рукой, тащил ее по земле словно куклу, не обращая внимания на попытки девочки освободиться и жалобный плач. А в левой – держал здоровущий тесак.
Я заорала, Лиза закричала: «Мама!» Мужик обернулся всего на мгновение, но его бессмысленный тупой взгляд, рваная, грязная одежда и заросшее лицо сказали обо всем. Тут невозможно договориться или лезть в драку. Его мозг поврежден болезнью, а намерения, судя по тесаку в засохшей крови, самые очевидные.
Трясущимися руками достала ружье из багажника, под отчаянный лай Федора в салоне, требующего его выпустить. Потом ближе подбежала к мужику, который все быстрее удалялся от меня, волоча девочку за волосы по земле. Прицелилась ему в спину и выстрелила. Один раз… другой…
Словно в замедленной съемке я смотрела, как он дернулся, выгнувшись, и упал лицом на асфальт. При этом взмахнул руками, но так и не выпустил волосы ребенка. Мгновение длиною в жизнь – и они лежат на земле, а я продолжаю стоять и тупо пялиться на кровавое пятно, расплывающееся на спине похитителя. Вернулись звуки, затем ощущения – заныло плечо от отдачи, и я, быстро перебирая трясущимися ногами, рванула к своему ребенку. Царапая ногтями, расцепила судорожно сжатые на волосах Лизы пальцы и, прижав ее к себе, побежала в машину. Буквально через несколько мгновений сорвалась с места, чуть не перевернув прицеп, и понеслась вон из города.
Уже выехав из города, я резко остановилась, выскочила на обочине и, согнувшись пополам, рассталась с
