– Мать твою! Да ты ж баба! – пробасил он.
– Тебе это драться мешает? – съязвила Сова. У нее совершенно отсутствовало желание разговаривать с бандитом. – Или женщину увидел, и сразу слюна потекла?
– Да просто не думал, что девки якшаются с бандитами, которые детей воруют, – грозно парировал Прохоров, но прозвучало это как-то неуверенно.
– С тобой, что ли? – с вызовом крикнула девушка. – Никогда и ни при каких обстоятельствах, козел! Давай уже! Сражайся! Я не оставлю детей с вами, урод! Не для того их рожали, чтобы какие-то мудаки их использовали!
– Так ты что, не с ними? – удивленно переспросил Прохоров.
– Не с кем?
– Не с похитителями детей? – эта фраза заставила Сову удивиться не меньше.
– Нет. А ты?
– Да я за своими пришел сюда! – мужчина так разволновался, что начал размахивать топором, как указкой, словно давно ожидал, что найдется человек, на которого он сможет переложить груз, свалившийся на плечи. – Эти уроды убили жен! Забрали всех детей, кроме Сашки! И вот я здесь. И я освобожу их! Во что бы то ни стало!
Внезапно Сова сорвалась с места и очутилась рядом с мужчиной, не ожидавшим от девушки такой прыти. Приставила нож к горлу Михаила.
– Чем докажешь? – лишь спросила она.
А как он мог что-то доказать незнакомой девушке? Только жестом доброй воли. Михаил откинул топор в сторону.
– Оригинальный способ умереть, – заметила Софья, ухмыльнувшись. Глаза скрывались за яркими светоотражающими стеклами горнолыжных очков, зато немигающий взгляд Михаила был направлен прямо на девушку. В уголках глаз образовались морщинки, но в самих глазах было столько печали и доброты, что Макаренко поняла: перед ней честный человек, к тому же он тихо заявил:
– Тогда мои дети останутся сиротами.
– Странно, – вдруг серьезно сказала Сова. – Ты чем-то напоминаешь моего отца.
– Чем же?
– У тебя забота в глазах. Пошли, – девушка резко отстранилась и убрала нож.
– Куда? – переспросил Прохоров.
– Ну, ты же собираешься вызволять детей из лап Черномора? Вот и я тоже! Обещание одному человеку дала. Я помогу тебе, ты – мне. Дети свободны, ты счастлив, а я отправлюсь по своим делам, наконец. А то все откладываю, – девушка наклонилась, подобрала выбитое Михаилом оружие и тяжело вздохнула. – Зря ты его так! Знаешь, как трудно достать оптику к такому автомату?
Я же не виноват, что оно в меня стреляло… ты стреляла, – развел мужчина руками.
– Ах, да! – хлопнула девушка себя по лбу и протянула руку. – Софья Макаренко. Сова – так отец звал.
– Прохоров Михаил, – ответил мужчина. Рукопожатие девушки оказалось на редкость крепким. Не разберись они, что союзники, эта девица могла и уложить Прохорова. Отлично владеет телом: быстрая, резкая, точная.
– Нам туда, – указал мужчина в сторону, откуда его приволок лось.
– Не-а, – возразила Сова, указывая в другую. – Туда. Я свой СВДС не брошу.
– А я детей не брошу! – горячо заявил Михаил, указав в свою сторону. – Там – следы от траков их бульдозера! По ним найдем, куда транспорт увез детей.
– Не надо уже искать, – Макаренко закачала головой. – Ты на месте. Пойдем, покажу, где их прячут.
– Серьезно? – сердце мужчины забилось сильнее.
– А то! – Сова развернулась и зашагала к кораблю. – Я всю ночь языка вылавливала. Он-то и сообщил, где искать детей. Пойдем-пойдем! Покажу, и сам убедишься.
– Но со мной были три подростка. Как бы не наделали глупостей, решив, что я умер.
– Если не идиоты, то на рожон не полезут.
– В том-то и дело, что юные, неразумные и горячие. Дочь-то я свою знаю.
– Беда… – протянула Макаренко. – Тогда нам надо торопиться. До темноты все рассмотреть и придумать план. А ночью… ночью лучше всего убивать. Не видно оторванных конечностей, дыр от пуль, мозгов на стенах. Меньше видишь всякого такого, легче лишить жизни, – подытожила Сова и пошла. За ней поспешил Прохоров. Мужчине нравилось стремление девушки как можно быстрее освободить детей.
Трое подростков упорно шагали вперед. Прямая, как стрела, дорога, ведущая через весь город, стала резко подниматься на холм, на котором находился монастырь с высокими белыми стенами и огромными храмами. Даже Коля с Варей, всю жизнь прожившие в Михайло-Архангельском монастыре, впервые видели такие грандиозные постройки. Масштаб созданного человеком поражал воображение. Куда современным строителям до великих зодчих прошлого? Они и сарай-то теперь по несколько лет строят, а получается – деревянная коробка с кучей щелей между досками.
– Зуб даю, – громко изрекла Саша, упрямо шагая впереди, – именно туда запихали всех детей!
– Но как мы их спасем? – не унималась Варя. Девушке вообще не верилось, что у них что-то получится. Впрочем, пессимизм Выдренковой легко было понять. Трое детей и крепость с высокими стенами. Кто кого? Вряд ли трем подросткам распахнут навстречу двери и выбегут встречать с караваем. А им самим никогда не одолеть такие стены, да еще и обстреляют из чего-нибудь. Ведь дети перед прячущимися – как на ладони.
– Вы – необычные дети, так? – Прохорова, наконец, заявила прямо о том, что ее весь путь волновало больше всего.
– Да откуда ты знаешь-то? – не выдержал Коля. Он не понимал, откуда совершенно постороннему человеку известны столь интимные подробности.
– Бабка надвое сказала, – махнула рукой Алекса. – Это не важно, откуда я знаю. Важно, что знаю! Поверьте! И если вы тоже поверите в себя, то мы победим…
– Да что ты несешь, придурошная? – не удержалась Варя. Девушке уже порядком надоели Сашины намеки. – Ничего мы не умеем!
– Умеете, – утвердительно кивнула Александра. – И Коля это доказал, когда позвал нас на помощь там, у церкви маньяка. И мы бы проехали мимо, если бы не его способность. Помнишь, Коль?
– Помню, – сдался Ростов. Варя удивленно посмотрела на подростка, а он пожал плечами. Девушка тоже отчетливо помнила, как он совсем не физически оказался рядом и поддерживал ее, пока с ней разговаривал ничего не подозревающий уродец, привязавший Выдренкову к койке. – Ну… выбора же не было! Иначе б меня растерзали звери, а тебя – этот урод. Или забыла, как ерзала в страхе, привязанная к раскладушке?
– Ну вот, – продолжила Саша. Она
