– Меня зовут Смит. Я тот, кто хочет угостить вас выпивкой, а может быть, и мезе, – его русский был безупречным, но Лев чувствовал балтийский акцент. Тот еще Смит.
– Вот как? – сказал Лев. Прибалт развел руками.
– Без всякого подвоха. Просто хочу спросить вашего совета. Готов заплатить за консультацию, если вас устроит.
В сердце Льва боролись страх и отчаяние. Отчаяние объединилось с голодом и выиграло всухую.
– Очень хорошо, – сказал он.
* * *Они пошли в одну из таверн подороже в новой части порта, и Лев тут же почувствовал себя грязным, потасканным и не в своей тарелке. Прибалт настаивал на том, чтобы заказать всего понемногу, и, когда посреди стола водрузили огромную тарелку, широко улыбнулся и пригласил Льва угощаться, но Лев терпел, хотя и истекал слюной.
Его наконец нашли? Лев знал, что у них есть такие профессионалы, спецоперативники, молодые люди с жестким взглядом и внешним слоем нормальности, аккуратно наложенным на хрустальное ядро идеологии. Но этот казался другим. Казался уставшим. Нет, если подумать, не просто уставшим. Лев заглянул прибалту в глаза и увидел другую усталость. Не такую, понял он, как у человека, который не спал несколько дней, проехал несколько сотен километров и вышел из нескольких непростых ситуаций. А усталость человека, который перешел за рваный край полного истощения – физического, умственного и эмоционального, а потом каким-то образом нашел силы восстановиться. Еще не окончательно, но достаточно, чтобы действовать сейчас, достаточно, чтобы сделать то, что нужно сделать. Лев узнал этот взгляд. Он видел его не так давно в собственном зеркальце для бритья. И только благодаря этому он расслабился, поверил, что переживет встречу. Если бы Центр прислал убийцу, чтобы подчистить концы в лице Льва Семеновича Лаптева, он бы не послал того, кто выглядит так, словно у него отняли весь его мир. Парень не был убийцей – он был кем-то другим, кем-то необычнее, страшнее.
– Ешьте, – сказал парень. – Выглядит вкусно.
Лев посмотрел на тарелку. Там не было ничего, что он согласился бы есть добровольно, если бы, как сейчас, не умирал с голоду.
– Не выглядит.
Парень вздохнул.
– И в самом деле, не выглядит. Еда для туристов. Я бы мог приготовить лучше, – он налил им обоим, поставил бутылку обратно на стол, откинулся и оглядел Льва. – Мне нужен пианист.
Лев покачал головой и опустошил стакан.
– Боюсь, вы пришли не к тому человеку. Видите ли, мне медведь на ухо наступил.
Прибалт улыбнулся.
– Не такой пианист, профессор Лаптев. А пианист.
Ах, пианист…
– Мы называли их телеграфистами, – пожал плечами Лев. – Скучно, сам знаю…
Прибалт снова наполнил стакан Льва.
– Значит, телеграфист. Телеграфист и эксперт по кодам.
Лев хмыкнул.
– Экспертов по кодам больше нет, мистер Смит. Почему, по-вашему, я сижу на этом паршивом острове, а не сияю, как звезда, в Москве? Сегодня есть только Колосс, а Колосс взломать нельзя.
– Уверен, вы пробовали.
Пробовал? Лев проглотил выпивку. О, пробовали они не раз. Колосс был версией оружия взаимного уничтожения от мира кодирования. Он ворвался в Сеть, сразу в готовом виде, около пяти лет назад – надежная и совершенно непробиваемая система шифрования. Даже если знать, как она работает, прочитать сообщение, закодированное Колоссом, просто невозможно, если оно не предназначено для тебя. По слухам, Колосс разработала группа ненормальных шифровальщиков в Турине, которая затем решила, что он должен быть у всех, и опубликовала, сделав широко доступным. Теперь им пользовались все. Москва, Лэнгли, Лондон, транснациональные корпорации. Все.
Федеральная служба безопасности год непрерывно штурмовала Колосс силами суперкомпьютера и тридцати элитных кодеров России, чтобы раскрыть его секреты, но так ничего и не добилась. В отчаянии они пытались похитить одного из членов туринской команды, но их нигде не оказалось. Говорили, что их уже прибрала к рукам мафия, для которой они разрабатывали Сына Колосса, который не только сообщение зашифрует, но и еще и гавот при этом спляшет.
Однажды, в конце года, Лев обнаружил, что бредет голым по берегу Москвы-реки, не представляя, кто он и что случилось с его одеждой.
– Чудо, что мы все не сошли с ума, – сказал он тихо.
Смит смотрел на него с нечитаемым выражением лица. Лев надеялся, что не с жалостью.
– Это не Колосс, – сказал прибалт. – Но может оказаться не менее надежно.
Лев моргнул.
– Все, что слабее Колосса, – сказал он, – ломается в два счета.
Прибалт неожиданно ухмыльнулся и достал сложенный листок бумаги из внутреннего кармана куртки. Разгладил и протянул, Лев увидел группы цифр и испытал едва ли не сексуальный прилив ностальгии.
– Что это за язык? – спросил он.
– Русский.
Лев фыркнул.
– У вас есть ручка?
У прибалта ее не было. В конце концов, они попросили официантку – у нее тоже не было ручки, но нашелся довольно тупой карандаш для ресниц, который она соблаговолила одолжить шутки ради, и Лев провел подсчет частоты сообщения, набрасывая цифры на салфетке. Прибалт налил себе еще, откинулся и наблюдал.
* * *Через десять минут Лев поднял взгляд и сказал:
– Очень смешно.
Прибалт улыбнулся.
Сообщение было закодировано простым стихотворным шифром, из тех, что легко ломали еще во время Второй мировой войны. Клер состоял из десятка имен и адресов из московской телефонной книги. Само стихотворение… Лев еще десять минут подсчитывал суммы… ну, определенно русское – темные березовые леса, утраченная любовь, надвигающаяся угроза зимы. Пастернак? Тургенев? Льву казалось, что это что-то знакомое, но на самом деле это могло быть почти любое русское стихотворение, оно почти воплощало в себе русскую душу. Его душу – точно. Внезапно он почувствовал грусть и стыд.
– Думаю, вам лучше обратиться к кому-нибудь другому, – пробормотал он, начиная подниматься.
Прибалт не пошевелился.
– Последний, кому я показал стих, сказал, что ему нужно минимум два часа и таблички с книгами, – сказал он.
Лев пожал плечами, едва ли удивляясь, что не был первым вариантом.
– Классицисты, – сказал он.
– Вы расшифровали его за двадцать минут на бумажной салфетке с помощью карандаша для бровей. Кажется, вы именно тот человек, которого я ищу, – когда Лев не сел назад, прибалт добавил: – Сто тысяч швейцарских франков, в любой валюте, на любом банковском счете по вашему выбору, где угодно в мире. Половина сейчас, половина – когда закончите.
Лев опустился с полными слез глазами, зная, как близок он был к тому, чтобы согласиться всего за пару стаканов.
– Я уже… – Он шмыгнул носом и вытер глаза. – Я уже давно этим не занимался. Вдруг у меня не получится вам помочь.
– Тогда, может быть, плата за консультацию, – ответил прибалт. – Ежедневная. Может быть, так честнее.
Лев кивнул.
– Согласен на это.
– Прежде чем начать, должен предупредить вас, что это может быть опасно.
– Опасно?
Впервые прибалт показался несколько смущенным.
– Не знаю, чем или почему, но это может быть опасно. Хотя это моя проблема, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить вас во время работы и после, – он моргнул. – Если вы встанете
