Лев задумался. Почти на секунду. Махнул рукой – наследник ЧК, НКВД, КГБ, дитя «Энигмы» и Колосса.
– Мне больше нечего бояться, – сказал он и внутренне поморщился. Как это по-русски.
Прибалт казался печальным.
– Что ж, будем надеяться, вам не грозят новые открытия в этом направлении. Вам что-нибудь понадобится?
Лев посмотрел на него, удивляясь, как жизнь вдруг приняла новый поворот.
– Мне нужно забрать мой ноутбук у господина Кошгеряна, – сказал он.
* * *Ноутбук Льва был целиком сделан из ткани. Он наводил на мысль о рекламе кондиционера для белья. Клавиатура представляла собой коврик с вышитыми буквенно-цифровыми символами, а принтер/сканер/копир можно было перепутать с разноцветным полотенцем для рук. Скатанный и сложенный в маленькую сумку-кисет, он казался подушечкой, на которую люди кладут голову во время длинных путешествий на автобусах. Руди никогда не видел ничего подобного.
– Когда-то мы творили чудеса, давным-давно, – в голосе Льва слышался призрачный отголосок гордости. – И никому об этом не рассказывали.
– Как оно работает? – спросил Руди, задумавшись о патентах. Лев пожал плечами.
– Не знаю. Просто вставляешь один конец в розетку, другой – в развлекательный центр – и работает. Можно даже постирать, но если вода слишком горячая, то она уничтожит нити памяти и процессора, и тогда на руках останется только милый половичок. Нужно купить для него кабели. И внешний жесткий диск. Большой жесткий диск.
– Не проблема.
Лев провел пальцем по плетеной поверхности.
– Никогда бы не смог его продать. Может быть, и закладывал время от времени, но продать – нет. Однажды думал отнести его какому-нибудь крупному производителю электроники, продать технологию. Но мои бывшие работодатели узнают об этом и пришлют кого-нибудь меня убить. Кого-нибудь вроде вас.
Руди посмотрел на маленького русского. «Пришлют кого-нибудь меня убить». Лев не казался грустным или злым, говорил скорее обыденно, как отец, который увидел прогноз погоды и понял, что семейный пикник придется отложить из-за дождя. И что это значило – «кого-нибудь вроде вас»?
– Хотите выпить? – спросил он. Лев покачал головой.
– Мне нужно работать.
Руди сомневался, что Льву придется беспокоиться о прежних работодателях. Последний раз, когда он был в России – вернее, Европейской России, как тогда начали называть эту страну, – местные разведывательные службы не производили большого впечатления.
* * *Руди снимал номер в одном из роскошных отелей в Новом городе, так что Лев переехал туда со своими пожитками – несколькими книжками, старым айподом, сумкой с одеждой. Уладив формальности и получив деньги на руки, Лев сел и открыл матерчатый ноутбук. Когда все было готово, он сказал:
– Показывайте, что у вас там никто не может расшифровать.
Руди достал из-за софы тяжелый на вид дипломат и открыл, проведя картой-ключом по боку и набрав длинную комбинацию на замке. Достал свернутую в рулон бумажную карту и две старые книги: одна была толстая, в мятой картонной обложке, другая – тонкий блокнот в кожаном переплете.
– В случае, если вам нужен контекст, – сказал он, передавая блокнот, – это карта Линии. Стандартная, купить можно где угодно. Это, – он поднял толстую книгу, – расписание железнодорожных поездов юга Англии за 1912 год. А что это такое, я понятия не имею.
Лев взял блокнот и открыл. Внутри за обложку были заткнуты пять листов бумаги с печатными столбцами цифр и букв. Нет, не просто печатными… Лев провел кончиком пальца по обратной стороне одного из листов, почувствовал легкую выпуклость машинописи. Это было напечатано очень давно.
Он отложил их и пролистал блокнот. Новые колонки цифр и букв, тесно написанные чернилами, уверенным и разборчивым почерком. Он проверил обе обложки и форзацы, но там не было ни карандашных черновиков, ни абстрактных расчетов, которые могли бы дать намек на использованный шифр.
– Это займет какое-то время, – сказал он. Руди пожал плечами и похромал изучать бар в номере.
– Пусть это займет столько времени, сколько нужно, профессор. Я знаю, что в этом деле торопиться нельзя.
Лев пожал плечами. Раскатал ноутбук и сканер, подключил только что купленный жесткий диск и завел.
2
Особый интерес для исследователей картографии представляет Лист 2000, так называемый Лист Миллениума, – единственный сохранившийся лист, выпущенный после Альтернативной съемки, начатой генералом Х. Уиттон-Уайтом в 1770 году.
АЛЬТЕРНАТИВНАЯ СЪЕМКАНеизвестно, почему генерал Уиттон-Уайт предпринял собственную съемку Британских островов, если в то же время эта работа выполнялась Британской геодезической службой.
Остается тайной и большая часть семейной истории. Нам известно совсем немного об истоках Уиттон-Уайтов. В книге Брайса «Великие семьи графства Стаффордшир» (Angel and Pediment, 1887 г.) семья удостоилась только сноски к статье о Брейсвеллах из Лика. В издании 1888 года в этой сноске упоминается слух, бытовавший в графстве за век до издания: что для Уиттон-Уайтов «ввиду тяжкого недуга настали трудные времена», вынудившие их продать свое поместье «Точильщики» семейству Брейсвеллов и переехать в Лондон. В более поздних изданиях Брайса сноска опущена.
В Cartographie Anglaises Сейше (Spurrier, 1901 г.) Уиттон-Уайт упоминается главным образом благодаря его «эксцентричной системе нумерации листов»: оказывается, листы получали первый же номер, который приходил генералу в голову в день публикации. Некоторые номера растягиваются на много знаков (сорок семь в случае листа Бирмингема), так что позже для легкости каталогизации листам назначались сокращенные номера – так называемые номера Уайта.
Что касается самой Съемки, то подробности известны только о поздних стадиях. Существует масса апокрифических историй о беловолосом человеке, исходившем западные острова Шотландии или Йоркшир-Дейлс с теодолитом в руке и – по крайней мере, в первые дни Съемки – в сопровождении небольшой армии помощников, вызванных из его утраченного поместья в Стаффордшире.
Очевидно, Съемку подобного масштаба невозможно было осуществить в одиночку, и в Камбрии, Пеблшире и Кенте остались записи, согласно которым генерал, где это было возможно, нанимал местных, при этом сохраняя строгий контроль над проектом.
Именно подобные подряды во многом и объясняют трения, якобы существовавшие между Уиттон-Уайтом и Геодезической службой, которая, случалось, проводила топографические замеры для собственных карт одновременно с командой генерала. Если верить источникам, нередко эти трения выливались в рукоприкладство.
В «Картах и картографах Британских островов» Грея (Pitt & Sefton, 1892 г.) изложена история хищения полевых чертежей Геодезической службы в Корнуолле с примечанием, что в то же время и в том же месте проводилась съемка Уиттон-Уайта, хотя прямых доказательств его причастности к этому не существует.
Сравнение дат публикации, утверждает Грей, показывает, что Лист 178923 Альтернативной съемки (Северный Корнуолл) опубликован в два раза быстрее, чем прочие листы. Однако следует отметить, что, не считая Листа 2000, до сегодняшнего дня даты публикаций не дошли, а следовательно, тонко завуалированное обвинение Грея подтвердить невозможно.
Всего Альтернативная съемка длилась сто двадцать лет. В своей научной работе «Mapa i Pamięc» («Карта и память», Zakopane, 1920 г.) Валериан Мазовецкий винит именно Съемку в разорении семьи Уиттон-Уайтов.
Существовала только одна полная коллекция результатов Съемки, хранившаяся в Зале Карт
