– Не смотри на меня ее глазами…
Таллис села, слова Скатаха испугали ее. Она посмотрела через маску на Уин-райятука, старого сломанного человека, завороженно глядевшего на создание маски. Сузив глаза, он посмотрел на сына-из-плоти-и-леса, потом обратно на Таллис.
– Не смотри на него.
– Почему?
– Не смотри на него.
– Что я увижу?
– Не смотри на него!
Она опустила маску. Внезапно налетел ветер, и маленький огонь в хижине шамана задрожал. Камни и раковины, подвешенные на веревках, затрещали. Заколыхались листы пергамента, на которых Уин вел дневник. На короткое мгновение в теплый дом ворвался зимний холод.
Скатах исчез. Таллис услышала, как он выходит из хижины. Заменявшие дверь тяжелые шкуры опять успокоились, огонь запылал спокойнее.
Она посмотрела на маску и нежно прикоснулась к мокрому дереву, как любовник прикасается к сырой коже возлюбленной.
– Я не понимаю.
– Он уходит от тебя, – тихо сказал Уин. Он коснулся жидкой белой бороды, потом потуже натянул на покатые плечи темный плащ. Он выглядел очень больным и испуганным. Таллис знала, что он беспокоится о мальчике: где его сын? Где прячется Тиг?
Однако при этих словах она пронзительно посмотрела на него. Скатах уходит от нее? Уин приложил палец к губам и сказал:
– Мне кажется, что тот самый призрак, который забрал Дженвала и его друзей, преследует его самого, зовет в Бавдуин. Он не хочет, чтобы ты увидела его; быть может потому, что еще не хочет узнать правду.
Таллис озадаченно тряхнула головой. Она знала, что путь Скатаха лежит в Бавдуин, но он же не Джагутин; он просто присоединился к отряду. Почему его зовут, как и других?
– Он стал одним из Джагутин, когда его жизнь в лесу стала неотделима от их судеб, – сказал старик. Он взял дневник, полистал его и нашел лист, который молча прочитал. Какое-то мгновение он смотрел на него, как если бы хотел дать Таллис, но потом передумал. Подбросив дерево в огонь, он выудил из-за спины мешочек из тонкой кожи, в котором лежали обожженные кости. Он тряхнул мешочком, кости загремели.
– Узнаешь?
Таллис кивнула. Уин-райятук еще раз встряхнул мешочек, стукнул им по земле и по каждому плечу и негромко запел, ритмически раскачиваясь; его слова не имели смысла.
Таллис мгновенно поняла, что он делает, что пытается рассказать ей. Воображение унесло ее обратно в Теневой Холм, к танцорам и тем бессмысленным словам, которые они часто пели во время танца.
Риггери, джиггери, хоггери, хаггери.
– Воспоминания земли, – прошептала она. – Люди поют и танцуют, сражаются палками, скачут на лошадках, дерутся пузырями, наполненными камнями… мы не забыли…
– Но забыли почему, – согласился Уинн-Джонс. – Танцоры пляшут на фестивалях, проходящих в Оксфорде, Гримли и других местах; в этом нет никакой магии, если не знать, что фестиваль показывает, как открывать ворота в первый лес…
Опять это выражение. Первый лес.
– …и сколько раз я стоял и смеялся, глядя, как человек на деревянной лошадке, дурак, чужой, прыгает вокруг танцоров? Дьявол. Джокер. Коварный злодей. Сам Старый Койот. Трикстер. В наше время превратившийся в дурака на лошадке с палкой в руке, машущий символом забытого шаманизма. Мы всегда видим это зрелище, но забываем, что вначале он тоже был воином. Он вне отряда, но все равно часть его. Как охотник, который умрет в лесу и станет воином. Как воин, который умрет в битве и возродится мудрецом. Три части короля. Помнишь твои истории об Артуре и его рыцарях? Артур сам был всеми тремя частями: охотник, воин, потом король. – Уин улыбнулся, возможно, вспомнив эти рассказы или какую-то связь их с тем, что он видел в лесу. – Конечно, мой сын призван, – прошептал он. – Он был охотником. Оказавшись в Англии, он умер, в определенном смысле. Сейчас он воин. Смерть и воскрешение в виде шамана – вот его будущее. Через много лет его ожидает полет на крыльях песни и сна.
– К тому времени меня уже не будет, – сказала Таллис. Она наклонилась вперед и провела рукой через пламя маленького костра, разрешив теплу и сиянию пробудить в ней память о прошлом.
Первый лес… где же первый лес?
– Во мне сражаются два убеждения, – нерешительно начала она, не зная, как выразить мысль. – Я верю, что смогу найти дорогу домой. И мне снилась смерть в большом дереве… в пламени костра… это первый лес?
– Ты стоишь на краю первого леса, – сказал ей Уин-райятук. Выражение его раненого лица изменилось, в здоровом глазу появилась легкая раздражительность; Таллис заподозрила, что он что-то скрывает, но предпочла промолчать. – Всю жизнь ты шла по его краю. Ты переходила порог за порогом и подходила все ближе и ближе к сердцу мира, к сердцу леса – к Лавондиссу. Но тебе предстоит еще одно путешествие – ужасное путешествие. Да, оно приведет тебя домой, но одновременно ты окажешься намного дальше от дома, чем себе представляешь. Ты поедешь в двух направлениях сразу. И скорее всего, умрешь. Ты войдешь в первый лес, но не для приключений и удовольствия. И, войдя, больше из него не выйдешь.
– Там Гарри. В неведомом краю. Я обещала, что освобожу его.
– Ты никогда не освободишь его. Во всяком случае, тем способом, который ты имеешь в виду. Из неведомого края не возвращаются.
Какое-то время она молчала. Голод раздирал когтями ее внутренности. Недалеко пела женщина, ее голос с трудом пробивался через поднимающийся ветер. Потом послышался другой голос, мальчишеский, кричащий во всю мощь легких. По спине Таллис пробежала дрожь, а Уин-райятук побледнел еще больше, выпрямился и через стену дома посмотрел в сторону холма мертвых. Издевательский крик мальчика сменился смехом, далеко разносившимся в холодном ночном воздухе. Он дразнил старика, выкрикивал его имя, вырывал из снов; он жаждал съесть его сны.
– Он не сможет войти сюда, – успокоила Таллис Уин-райятука. – Он даже не сможет подойти к дому. Все семьи наблюдают за ним и гонят прочь…
Уин внезапно задрожал и откинулся назад, впитывая тепло огня. Через какое-то время он успокоился, и Таллис попыталась побудить его продолжить:
– Похоже, ты хочешь сказать, что первый лес – вымышленное место. И я не могу поскакать туда на лошади, открыть туда пустой путь или пройти через пещеру. Я должна найти порог, через который я пройду внутрь. Как я могу найти этот порог?
– История о Старом Запретном Месте. Через замок.
– Где он?
– Ты уже видела его, когда открывала пустой путь. За болотом. Ты знаешь о нем всю свою жизнь…
Таллис опять почувствовала себя сбитой с толку и не поверила; странный ответ в мире, где ходят призраки и тени могут колдовать.
– И я случайно нашла его? Это не ответ.
– Никаких случайностей. Ты ищешь его уже восемь лет. И обречена найти.
– Значит, я увидела его во сне? Как я могла
