На этом месте Фэт Кастро тяжко вздыхал, отрывал взгляд от потолка и вновь устремлял его на чистый лист бумаги.
Тем временем, пока Фэт Кастро стоически сносил муки творчества, на кухне работа уже кипела вовсю. Бурлила вода в стоящих на плитах котлах. Скворчали жарящиеся на огромных сковородах шкварки. Меланхолично побулькивали соуса в кастрюльках. Плавилось масло. Нарезался тонкими ломтиками сыр. Острые, блестящие ножи крошили лук, чеснок и зелень. Одним словом, шел обычный подготовительный процесс. Готовилось то, что, так или иначе, непременно понадобится, что бы там ни придумал Фэт Кастро.
С появлением Лурье и МакЛира процесс составления меню приобрел упорядоченный характер. Теперь Фэту Кастро не нужно было тупо пялиться в потолок, перебирая в уме все известные ему блюда. Он слушал то, что говорили офицеры, и время от времени, когда кому-то из них удавалось сказать что-то дельное, Фэт делал пометку на листке.
Спустя какое-то время Кастро так и вовсе оставил офицеров одних, обсуждать напитки и десерт, а сам переместился на кухню, где моментально включился в творческий процесс. Как дирижер взмахом зажатой в руке палочки управляет огромным оркестром, так и Фэт Кастро, размахивая огромным ножом, принялся руководить процессом готовки. Знакомым с его методами помощникам уже не требовалось слов – достаточно было увидеть, куда направлено острие ножа, зажатого в большой черной руке.
Работами на палубе, как и положено, руководил боцман Кемон По.
На палубе были установлены все столы, какие только удалось найти. Причем не абы как, а так, чтобы удобно было подносить новые блюда и убирать со столов использованную посуду. Боцман По отличался тем, что уделял внимание даже таким деталям, которые многие другие на его месте сочли бы несущественными. Опыт подсказывал боцману, что именно те моменты, которые поначалу кажутся незначительными, в конечном итоге могут сыграть решающую, если не роковую роль.
Прикинув на глаз, что с учетом гостей, которые должны прибыть из городка на корме, мест всем не хватит, боцман По дал команду соорудить пять импровизированных столов – уложить на ящик имевшиеся в столярной мастерской доски, закрепить их гвоздями и покрыть сверху, как и прочие столы, разноцветными скатертями. Получилось очень даже неплохо. Да что там – просто замечательно.
Больше всего опасений боцману По внушали парящие повсюду «узлы». Скатерти будто притягивали их своей пестрой расцветкой. Хотя, может, и не скатерти вовсе, а та бурная деятельность, что развили в районе мачтового треугольника люди. Со стороны было видно, что над праздничными столами разноцветных «узлов» заметно больше, чем в любом другом месте. Мало того – они опускались всениже.
Ветроходы, поначалу побаивавшиеся «узлов», успели уяснить, что странные летающие объекты не представляют собой никакой угрозы, и обращали на них не больше внимания, чем на докучливую мошкару. Но бдительный и наблюдательный боцман По опасался, что, если одна из этих штуковин шлепнется на стол, на скатерти останется безобразное пятно. А если не одна, а несколько? У Кемона По не было в запасе столько скатертей, чтобы менять их всякий раз, как только очередная будет испачкана странной летающей штукой. Почему-то больше всего недоверия вызывали у боцмана По фиолетовые «узлы». Он даже взял самодельную мухобойку – кусок плотной резины, прибитой к короткой палке, – и начал отгонять ею «узлы» от столов. Но, в конце концов, один из них все же плюхнулся на стол. И – ничего не произошло! Зеленовато-желтый «узел» поначалу растекся по скатерти слизистой лужицей, чем едва не довел Кемона По до инфаркта. Но затем он ловко принял первоначальную форму и снова воспарил вверх, не оставив на скатерти никаких следов своего пребывания.
Энгель-Рок тем временем постарался выяснить, какой ущерб понес город, прорываясь сквозь Рифы Времени.
Прежде всего он заглянул в гироскопное отделение. Механики новой смены, только полчаса как заступившие на вахту, сказали, что гироскопические движители, хотя и работали в форсированном режиме, на первый взгляд не пострадали. Если в ближайшее время не потребуется снова запускать все три движителя разом, они проведут более тщательную проверку и все необходимые профилактические работы.
Заверив механиков, что Корнстон как минимум сутки пролежит в дрейфе, а после этого если куда и двинется, так не станет устраивать гонки, Энгель-Рок отправился осматривать жилые помещения.
Среди личного состава уже была проведена перекличка. Энгель-Року сообщили, что восемь ветроходов и шестеро бойцов погибли. Семеро из них, не сумев совладать с собой, прыгнули за борт под зловещее завывание Ревущего Портала. Остальные покончили с собой иными способами. Еще восемь человек числились пропавшими.
– Сами, дураки, виноваты, – сурово подвела итог Анна-Луиза. – Когда был дан приказ вставить в уши затычки, нашлись умники, которые решили, что это глупое дело не по ним. Вот и поплатились. Парни еще человек десять успели скрутить, тех, которые тоже за борт прыгнуть собирались. В общем, считай, что от хлама избавились. Не в этот раз, так в другой они бы все равно какой-нибудь финт выкинули. А так хорошо, что хотя бы других за собой не потащили.
Энгель-Рок удивленно посмотрел на девушку. Анне-Луизе было свойственно высказываться обо всем предельно откровенно и зачастую довольно жестко. Но даже по ее мерке то, что он слышал сейчас, было похоже на перебор. Небольшой, но все же.
– Что-то не так, Бет? – тихо спросил он.
Прежде чем ответить, Анна-Луиза сделала несколько шагов в сторону от тренировочной площадки, на которой группа бойцов занималась наведением порядка.
– Все не так, – глядя себе под ноги, негромко произнесла она.
– Что именно? – уточнил Энгель-Рок.
Анна-Луиза широко взмахнула рукой, едва не задев при этом парящий в воздухе красно-желтый «узел» размером с кулак.
– Я чуть было сама не сиганула за борт, когда мы вплотную приблизились
