Клинт ощутил легкую тревогу, но велел себе не быть занудным стариканом. Заборы, множество деревьев. Ей ничто не грозило. Едва ли Терри и его помощник могли послать вертолет или беспилотник.
– Не думаю, что она продержится долго, папа. Не понимаю, как она до сих пор на ногах.
– Я тоже.
– И мне непонятно, почему мама захотела, чтобы мы перебрались сюда. Мебель, конечно, есть, но кровать такая жесткая. – Он помолчал. – Похоже на нытье, да? С учетом всего прочего?
– Люди сосредотачиваются на мелких проблемах, чтобы не думать о больших, – ответил Клинт. – И твоя мама была права, Джер.
– Но ты не думаешь, что Факельные бригады появятся в Дулинге?
Клинт вспомнил название старого романа – «У нас это невозможно». Действительно, что угодно могло случиться где угодно. Но нет, сейчас его тревожило не появление Дулингской факельной бригады.
– Ты знаешь не все, но поскольку другие люди знают – или хотя бы подозревают, – вечером я введу тебя в курс дела. – Позже, подумал он, шансов скорее всего уже не будет. – Я привезу вам с Мэри обед. Двойную мясную и двойную грибную из «Повозки с пиццей». При условии, что они работают. Идет?
– Звучит фантастически, – ответил Джаред. – А как насчет чистой рубашки?
– Это будет рубашка охранника тюрьмы. Не хочу заходить домой.
Джаред молчал. Клинт уже хотел спросить, на линии ли он, когда его сын произнес:
– Пожалуйста, скажи мне, что у тебя просто паранойя.
– Я тебе все объясню, когда приеду. Не позволяй Мэри заснуть. Скажи, что в коконе она съесть пиццу не сможет.
– Обязательно.
– И вот что еще, Джаред.
– Что?
– Копы не делятся со мной своими планами, потому что сейчас я точно не их любимчик, но на их месте я бы прочесал город и составил список спящих женщин и их местонахождение. Терри Кумбсу на это ума, возможно, и не хватит, но, думаю, у него работает человек, который ему подскажет.
– Понятно…
– Если они появятся там, где вы сейчас находитесь, сидите тихо и… в том доме есть помещение для хранения вещей? Помимо подвала?
– Не знаю, мы не смотрели, но, думаю, чердак точно есть.
– Если увидите копов на улице, вам надо перенести всех туда.
– Господи, правда? Ты меня пугаешь, папа. Я не уверен, что понимаю тебя. Почему нельзя позволить копам найти маму, миссис Рэнсом и Молли? Они ведь не сжигают женщин?
– Нет, не сжигают, но все равно копы могут быть опасны, Джаред. Для тебя, Мэри и особенно для твоей матери. Повторюсь, полиция ко мне не благоволит. Это связано с женщиной, о которой я вам рассказывал, той, что отличается от остальных. Я не хочу сейчас вдаваться в подробности, но ты должен мне поверить. Вы сможете перенести их на чердак или нет?
– Да. Надеюсь, что не придется, но да.
– Хорошо. Я тебя люблю и скоро приеду, если повезет, с пиццей.
Но сначала, подумал он, мне нужно еще раз поговорить с Иви Блэк.
5Когда Клинт пришел в крыло А, прихватив с собой складной стул из общей комнаты отдыха, Джанетт стояла у двери в душ и отделение дезинсекции и разговаривала с несуществующим человеком. Речь шла о какой-то сложной наркосделке. Джанетт говорила, что ей нужен хороший товар, «синие», потому что от них Дэмиен расслаблялся. Иви застыла у решетки своей камеры и смотрела на Джанетт, вроде бы сочувственно, хотя с психически неуравновешенными никогда нельзя сказать наверняка. Кстати, о психически неуравновешенных: Энджел сидела на койке в соседней камере, опустив голову на руки, волосы скрывали ее лицо. Она глянула на Клинта, поздоровалась: «Привет, членосос», – и вновь опустила голову.
– Я знаю, где ты их берешь, – говорила Джанетт невидимому пушеру, – и знаю, что ты можешь достать их сейчас. Ведь они не закрываются в полночь, верно? Окажи мне услугу, а? Пожалуйста. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы Дэмиен опять огорчился. И у Бобби режутся зубы. Моя голова этого не выдержит.
– Джанетт, – позвал Клинт.
– Бобби? – Она моргнула. – Ох… Доктор Норкросс… – Черты ее лица смягчились, словно все мышцы уже уснули и только ждали, когда же к ним присоединится упрямый мозг. Клинту вспомнился старый анекдот. Заходит конь в бар, а бармен ему и говорит: «Дружище, чего у тебя физиономия такая вытянутая?»
Клинт хотел объяснить ей, почему приказал дежурным вывести из строя платные телефоны-автоматы, хотел извиниться за то, что лишил ее возможности позвонить сыну и убедиться, что с ним все в порядке. Он, правда, не знал, сможет ли Джанетт в ее нынешнем состоянии понять его, а если сможет, будет ли от этого толк или она еще сильнее расстроится. Вольности, которые Клинт позволил себе с жизнями заключенных, с жизнями его пациенток, были абсурдными. Да, он чувствовал, что вариантов у него нет, но это не делало их менее абсурдными и жестокими. И проблема была не только и не столько в этом. Он поступил так ради Иви – и внезапно осознал, что ненавидит ее за это, безумную или нет.
– Джанетт, с кем бы ты…
– Не мешайте мне, доктор, я должна это сделать.
– Я хочу, чтобы ты погуляла во дворе.
– Что? Я не могу этого сделать, во всяком случае, в одиночку. Здесь тюрьма, знаете ли. – Она отвернулась от него и уставилась на дверь душевой. – Ну вот, посмотрите, он ушел. Вы его спугнули. – Из ее груди вырвалось рыдание. – Что же мне теперь делать?
– Двери не заперты, милая. – Никогда в жизни Клинт не называл заключенную столь интимно, но сейчас это слово соскользнуло с его губ само собой, машинально.
– Если я это сделаю, на меня подадут рапорт о плохом поведении!
– Она рехнулась, доктор, – сказала Энджел, не поднимая головы.
– Иди, Джанетт, – присоединилась к Клинту Иви. – Из мебельного цеха, через двор, в огород. Там поспел горох, сладкий, как мед. Набей карманы и возвращайся. Мы с доктором Норкроссом к тому времени покончим с делами, и можно будет устроить пикник.
– Гороховый пикник, – фыркнула Энджел сквозь волосы.
– Иди, иди, – сказала Иви.
Джанетт неуверенно посмотрела на нее.
– Тот мужчина мог пойти туда, – добавила Иви. – Я в этом почти не сомневаюсь.
– А может, он залез в твой грязный зад, – вставила Энджел. – И прячется там. Принеси мне гаечный ключ, и я помогу его найти.
– У тебя злой язык, Энджел, – ответила Джанетт. – Злой. – Она зашагала по коридору крыла А, остановилась, уставилась на косое продолговатое пятно солнечного света на полу, словно загипнотизированная.
– А по мне, ты просто не можешь не обращать внимания на квадрат света, – тихо произнесла Иви.
Джанетт рассмеялась, потом воскликнула:
– Совершенно верно, Ри! Совершенно верно! Это же «Кто лучше солжет»!
Она медленно, шаг за шагом, пошла дальше, ее тащило влево, и она возвращалась на середину, тащило вправо, и она возвращалась на середину.
– Энджел? – позвала Иви тихим, вежливым голосом, но Энджел тут
