А потом случилась беда. Можно сказать, большая беда. Обрушение породы. Взрывчатыми веществами распоряжался Кронски. Три шахтера, оказавшиеся под завалом, особенно громко призывали к голосованию. И, так уж вышло, один носил футболку с Вуди Гатри[64]. Адвокаты, нанятые компанией, предотвратили выдвижение обвинений – убедили большое жюри, что это трагический несчастный случай, – но Кронски все равно показали на дверь.
Вот почему Джонни Ли вернулся в родной Дулинг. И теперь в идеально расположенной квартире – с винным магазином за углом – пил, чтобы упиться до смерти. Каждый месяц «Федерал экспресс» доставляла ему чек от «УЭК». Знакомая Терри, работавшая в банке, однажды сказала ему, что на корешке всегда была одна и та же надпись: «ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ». Вероятно, не баснословное, о чем свидетельствовала паршивая квартира, но Кронски удавалось сводить концы с концами. Терри так хорошо знал эту историю, потому что не проходило и месяца, чтобы кто-нибудь из соседей, услышавших звон разбитого стекла, не вызвал полицию: это профсоюзные агенты кидали Кронски в окно камень или кирпич. Сам Джонни Ли не звонил никогда. Давал понять, что его это не слишком волнует: Джей-Эл Кронски плевать хотел на гребаный профсоюз.
Как-то днем, незадолго до пришествия Авроры, когда Терри в паре с Лайлой объезжал город на первом патрульном автомобиле, разговор зашел о Кронски. «Рано или поздно какой-нибудь недовольный шахтер, возможно, родственник одного из парней, которых убил Кронски, прострелит ему голову, – сказала Лайла. – Чему этот несчастный сукин сын будет только рад».
8– В тюрьме проблемы, – начал Терри.
– Везде проблемы, мистер Шишка, – ответил Кронски. У него было изможденное, осунувшееся лицо, под глазами набрякли мешки.
– Забудьте про везде, – сказал Фрэнк. – Мы здесь.
– А мне насрать, где вы, – заявил Джонни Ли и прикончил бутылку.
– Возможно, нам потребуется кое-что взорвать, – сказал Терри. Барри Холден и его приятели забрали оружие, но упустили из виду взрывчатку братьев Грайнеров. – Ты же знаешь, как обращаться с пластидом, верно?
– Может, и знаю, – ответил Кронски. – А что я с этого получу, мистер Шишка?
Терри прикинул.
– Вот что я тебе скажу. С нами Падж Мароне из «Скрипучего колеса». Думаю, он будет поить тебя бесплатно до конца жизни. – Терри полагал, что жить Кронски осталось недолго.
– Хм-м, – откликнулся Джонни Ли.
– И разумеется, есть вероятность, что ты окажешь городу большую услугу.
– Дулинг может катиться к чертовой матери, – ответил Джонни Ли Кронски. – Но… почему нет? Почему, на хрен, нет?
Так их стало двадцать.
9В женской тюрьме Дулинга сторожевых вышек не было. Только плоская, застеленная рубероидом крыша, на которую выходили вентиляционные шахты, трубы, вытяжки. На роль прикрытия мог претендовать лишь кирпичный бордюр высотой полфута. Обследовав крышу, Уилли Бурк сказал, что круговой обзор ему нравится, но собственные яйца нравятся еще больше.
– Здесь ничто не остановит пулю, понимаете? Как насчет вот того сарая? – Старик указал вниз.
На плане тюрьмы сарай именовался «СКЛАДОМ ОБОРУДОВАНИЯ», но на деле служил вместилищем всякой всячины: там стояла газонокосилка, которой заключенные (надежные) косили траву на поле для софтбола, лежали садовые инструменты, спортивные принадлежности, стопки заплесневелых газет и журналов, перетянутые бечевкой. И что самое важное, сарай был из бетонных блоков.
Они пригляделись к сараю. Клинт поставил за ним стул, и Уилли сел, укрытый выступом крыши. От забора увидеть старика не могли, только сбоку, откуда просматривалось пространство между сараем и зданием тюрьмы.
– Если они подойдут с одной стороны, все будет нормально, – сказал Уилли. – Я их увижу краем глаза и укроюсь внутри.
– А если с двух сторон одновременно? – спросил Клинт.
– Тогда мне капут.
– Вам понадобится помощь. Прикрытие.
– Когда вы так говорите, док, я начинаю сожалеть, что в молодости редко ходил в церковь.
И старик добродушно посмотрел на него. По прибытии в тюрьму он потребовал у Клинта лишь подтверждения, что Лайла полностью одобрила бы их действия. Клинт это подтвердил, хотя уже не был уверен, чего пожелала бы Лайла. Ему казалось, что она покинула их давным-давно.
Клинт пытался излучать такое же добродушие – беззаботную выдержку перед лицом опасности, – но остатки его чувства юмора, похоже, выпали из кемпера Барри Холдена вместе с Гердой Холден и Гартом Фликинджером.
– Вы воевали во Вьетнаме, так, Уилли?
Уилли вытянул левую руку. Ладонь бугрилась шрамом.
– Так вышло, что несколько кусочков меня там и остались.
– И что вы тогда чувствовали? – спросил Клинт. – Когда были там? Вы наверняка теряли друзей.
– Да, – кивнул Уилли. – Я терял друзей. А чувствовал я в основном страх. И замешательство. Постоянно. Именно это вы сейчас и чувствуете?
– Да, – признал Клинт. – Меня не готовили к войне.
Они стояли под затянутым облаками вечерним небом. Клинт задался вопросом, а догадался ли Уилли, что он действительно чувствует. Страх и замешательство – это да, но еще и возбуждение. Некая эйфория пронизывала приготовления, служившие возможностью излить раздражение, отчаяние и чувство утраты, и Клинт видел, как это происходит с ним: впрыск агрессивного адреналина, древнего, как питекантроп.
Он говорил себе, что не следует так думать, и, может, действительно не следовало, но это было приятно. Словно другой парень, который выглядел точь-в-точь как Клинт, подъехал в двухместном кабриолете с откинутым верхом к светофору, остановился рядом с прежним Клинтом, кивнул ему, а потом, едва загорелся зеленый свет, вдавил педаль газа, и прежнему Клинту оставалось лишь наблюдать, как новый уносится прочь в реве двигателя. Этому новому Клинту приходилось спешить, потому что он выполнял задание, а выполнять задание было здорово.
Когда они возвращались к заднему фасаду тюрьмы, Уилли рассказал Клинту о мотыльках и «платочках фей», которые видел около трейлера Трумана Мейвезера. Миллионах мотыльков, облепивших ветви деревьев, клубившихся над их кронами.
– Это идет от нее? – Как и все жители Дулинга, Уилли был в курсе слухов. – От женщины, которая здесь?
– Да, – кивнул Клинт. – И это далеко не все.
Уилли ответил, что нисколько в этом не сомневается.
Они принесли второй стул и винтовку для Билли Уэттермора. Из полуавтоматической ее переделали в автоматическую. (Законно или нет, Клинт не знал, да его это и не волновало.) Теперь у них было по одному человеку с каждой стороны сарая. Не самый идеальный вариант, но ничего лучшего они сделать не могли.
10За столом диспетчера управления шерифа на полу лежало в коконе тело Линни Марс. Рядом с ней на экране ноутбука вновь и вновь падал «Лондонский глаз». Терри предположил, что, засыпая, она соскользнула со стула на пол. И теперь лежала,
