Николай осмотрел комнаты и выбрал себе поменьше. Марфа обрадовалась, что теперь они будут спать одни, но Николай объяснил ей, что эта совсем не та ночь, о которой она думает. Друзья волновались за Николая и стали предлагать свою помощь. Они настаивали, чтобы в комнате вместе с ним был либо Алексей Никифорович, либо Андрей Яковлевич, но бывший опер категорически отказался от их помощи. Он боялся, что «рыбка» испугается лишних свидетелей и сорвётся с крючка. Еле-еле уговорил тестя излишне не перестраховываться и дать ему возможность остаться в комнате одному. Алексею Никифоровичу с другом и дочерью пришлось коротать ночь всем вместе в соседней комнате. На всякий случай они договорились об условном сигнале – внезапный приступ кашля. Проверили – слышно было неплохо. Видно, хозяин экономил на толщине стен и между комнатами были доски, а не брёвна.
Наступила ночь. Сквозь маленькое слюдяное оконце свет в комнату почти не проникал. Было темно и относительно тихо. Лишь иногда было слышно, как внизу кто-то топал сапогами и тихо поругивался. Это новые постояльцы договаривались с владельцем двора о цене. С ночных гостей тот брал двойную таксу. Постояльцы были сильно возмущены, что поставлены перед выбором: ночевать на улице или платить большие деньги. Но обычно побеждала ночь. На улице, в телеге, богатым купцам ночевать не хотелось. Для этого охрана у них нанята. Поэтому новым постояльцам приходилось соглашаться на условия хитрого хозяина постоялого двора.
Николай лежал на кровати рядом с заранее заготовленным муляжом «человека» и ждал. Внизу вновь всё затихло. Только была слышна возня мышей на чердаке да иногда его покусывали вредные клопы – вечная проблема постоялых дворов. Ещё в Москве Иоанна Васильевича Николаю с ними вдоволь пришлось намучаться. Он отвлекся на очередной варварский укус, и в это время послышался скрип половиц на лестнице. Это уже кто-то поднимался на второй этаж. Осторожные шаги в коридоре замерли как раз напротив дверей его комнаты. Николай затих. Даже забыл про кровососов. Слышно было, как ночные «гости» тихонько шушукаются, но их слов сыскарь не разобрал. В слабо светящуюся от неверного света в коридоре дверную щель тихонько просунулось тонкое лезвие ножа, и почти бесшумно откинулся с петли крючок. Дверь с едва слышным скрипом открылась. «Гости» тут же замерли на пороге. Стали прислушиваться к звукам в комнате. Николай «безмятежно захрапел». Вороги вошли в комнату, тихо закрыли за собой дверь и снова замерли. Выжидали, пока их глаза привыкнут к темноте. Наконец «гости» немного освоились. Заметили кровать, которая стояла в самом углу комнаты. Она находилась вдали от маленького слюдяного оконца, и от того там было плоховато видно. Два здоровых битюга осторожно подкрались к ней на цыпочках. Один из них бросился на ноги жертвы, а второй – шустрым движением вырвал из-под головы подушку и принялся душить «спящего». Всё бы у них удалось на славу, если бы не одно «но»: их «жертва» ещё до покушения тихонечко соскользнула с кровати, оставив на ней лишь «куклу». Николай затаился в тёмном углу рядом с татями, где его совсем не было видно. Когда «гости» поняли, что на кровати лежит не живой человек, а какая-то скатка тряпок, было уже слишком поздно. Теперь уже убийцы превратились в жертву своей «жертвы». Николай недолго думая рукоятью «Макарова» от души огрел по голове одного «гостя» и, не давая сообразить, что произошло в кромешной темноте, «отключил» второго. Зажёг свечу и связал обоих заранее приготовленной верёвкой. Не торопясь засунул им в рот кляпы и только тогда «отчаянно закашлял».
Друзья ворвались в комнату, едва не сорвав с петель дверь. Оба стояли на пороге с ножами в руках, а в это время Николай, сложив ногу на ногу, сидел на табуретке, а у его ног лежали оба «гостя». За спинами друзей стояла Марфа с кочергой в руках. Откуда она её выискала – Николай не мог себе и представить, но его очень позабавил воинственный вид жены-защитницы, и он рассмеялся.
– Да ну тебя! – обиженно воскликнула Марфа и бросила на пол кочергу. – Я тут за него переживаю до самой жути, а он, видите ли, расселся тут, да ещё и смеётся!
Девушка убежала, а её отец укоризненно посмотрел на Николая и тихо произнёс:
– Ты у нас ну прямо как актёр на сцене Большого театра! Не хватает только софитов и зала с благодарными аплодирующими зрителями!
– Так получилось, – сконфуженно произнёс Николай и указал на рыжебородого, который успел очухаться, а теперь зло вращал глазищами и пытался выплюнуть изо рта кляп, но у него это не получалось. – Посмотри, Алексей Никифорович, какое интересное «шило» я нашёл в сапоге у этого служителя Господа, а потом взгляни на подковы, что на каблуке его сапог. Да и за рыжую бороду его уже «кто-то» успел изрядно потягать. Так что вот он – убивец Афанасия, солдатика Лефорта.
Глава 4
Заговорщики
Протоиерей с нетерпением ждал скорейшего возвращения алтарника. Он даже из церкви не уходил. Решил, что в окружении святых икон ему будет спокойнее и безопаснее. Одетый в длинную чёрную ризу до самых пят, священник стоял на коленях перед иконой Иисуса Христа и молился о благополучном исходе дела. На кону теперь уже стояла его собственная жизнь.
Но шло время, а его посланника всё не было и не было. Шёл уже третий час ночи. Неверный свет лампад освещал церковные иконы, с которых на протоиерея смотрели святые старцы. Неверный, слабый свет от сквозняка в сумрачном зале постоянно колебался. Он то затухал, то разгорался с новой силой. Оттого то тут, то там на иконах образовывались то тени, то световые блики, и тогда протоиерею казалось, что лики святых старцев на иконах оживали и они смотрят на него осуждающе. В эти мгновения священнику становилось особенно страшно, и тогда он молился ещё усерднее, выпрашивая у Бога прощения за свои грехи, прошлые и нынешние. Ибо он убеждён, что все деяния его идут во благо Господа, а сам Всевышний возложил на него священную миссию – спасти бедный народ Руси от быстро набирающего силу Антихриста.
Протоиерей волновался ещё оттого, что именно сей ночью важные люди с нетерпением ждали от него сообщения о благополучном исходе дела. Святой отец сам настоял на том, чтобы убить царя при помощи разъярённых зверей. Бояре же предлагали устроить в день приезда царя во дворце Лефорта пожар. Всем была известна его любовь спасать людей, и заговорщики хотели сыграть на этом. В суматохе убить царя и бросить его тело в огонь. Но протоиерею показалось, что этот
