– Если бы тебя можно было так же легко приструнить, как нашкодившего щенка, – фыркнула Шаэ, но села, положив ногу на ногу, и взяла стакан.
Хило не мог не улыбнуться, глядя на нее. Не считая того, что Вен поселилась по соседству, в доме Штыря, единственное, чему он был рад, так это возвращению Шаэ. Сестра превратилась в тень прежней, Хило стеснялся даже посмотреть на нее, и каждый раз при встрече он чувствовал себя виноватым и злился, как будто она специально пыталась пристыдить его и всю семью своим решением. Он много дней не мог успокоиться из-за ссоры в квартире Цуна. А теперь ее искрящаяся льдом аура и направленная на него знакомая сила и ярость были для Хило, как сладость с привкусом горечи. Если бы только это произошло раньше…
– Ты меня слышал? – спросила Шаэ.
– Сначала я кое о чем тебя попрошу, – сказал Хило. – Найди работу для Вен. Что-нибудь в клане, в безопасной части города, чтобы она чувствовала себя нужной. Нынешняя работа недостаточно хороша для нее. Она умеет печатать и выполнять все, что положено секретарше, но способна на большее. Это сделает ее чуть счастливее.
– Ты хочешь, чтобы я тратила на это время?
– Много времени это не займет. Пусть Вун поспрашивает, всегда найдутся Фонарщики, которым нужны люди. Это не срочно, но я знаю, как ей сейчас тяжело, когда и я, и братья все время отсутствуют, и наша работа небезопасна.
Он взглянул на дом Штыря и заметил, как в окне кухни мелькнула Вен.
– Ладно, – согласилась Шаэ. – Я поспрашиваю. Мы можем поговорить о Совете?
На Хило внезапно навалилась усталость.
– Зачем мне встречаться с Советом?
У Шелеста отвисла челюсть.
– Королевский совет управляет страной. Они там вне себя из-за всех этих сражений, помехам бизнесу, отношениям с иностранцами, доходам от нефрита и так далее. Депутаты беспрерывно звонят в офис Шелеста. Канцлер Сон вне себя из-за того, что ты еще ни разу не удосужился с ним посоветоваться. Они ожидают новостей от Колосса. Лан регулярно с ними встречался, а с тобой они никак не могут связаться.
– Я был занят, – сухо отозвался Хило.
– Командуя войсками, – заметила Шаэ. – Ты по-прежнему ведешь себя как Штырь. Ты больше не на линии фронта. Это работа Маика Кена.
– Ему нужна моя помощь.
– Значит, тебе не следовало назначать его Штырем.
Хило только что и сам был резок с Кеном, но он терпеть не мог, когда кого-то из друзей критикуют за глаза. Он бросил на сестру хмурый взгляд-предупреждение.
– Кен – один из моих лучших Зеленых Костей, он готов сотню раз умереть за клан.
Шаэ и ухом не повела.
– Ты прекрасно знаешь, ему не хватает воображения.
– До прошлой недели я был Штырем, и сейчас это мое дело – управлять Штырем, а не твое. – Чуть погодя он холодно добавил: – Я правда не в настроении выслушивать нотации от сестры. Я назначил тебя Шелестом не для того, чтобы ты оспаривала мои решения.
– Хочешь, чтобы я подала в отставку? – слегка улыбнулась Шаэ.
Хило тоже ухмыльнулся.
– Да брось, Шаэ, почему ты постоянно меня изводишь?
Он поставил ногу на пустой стул и отпихнул его. Металл громко клацнул по плитам двора. Хило плюхнулся обратно на сиденье. Она всегда была такой, вечно получала какое-то жестокое удовольствие, поддразнивая его, ведь она знала, что дед примет ее сторону. Чем сильнее и злее Хило реагировал, тем больше, похоже, любил ее дед, как самую умную и дисциплинированную из внуков. Хорошо, что был еще Лан, иначе они поубивали бы друг друга.
С минуту они молчали. Нефритовые ауры осторожно соприкасались, щекоча друг друга как будто статическими зарядами.
– Мы не должны ссориться, Шаэ, – наконец сказал Хило, – только не сейчас. Я просил тебя принести клятву, и ты это сделала, а значит, не должна выказывать мне неуважение и вести себя вот так, – он ткнул пальцем в сторону дома Шелеста. – Прощать Дору, даже не спросив меня. – Он с отвращением выплюнул арбузную косточку. – Дору! Он должен был отправиться на корм червям еще несколько месяцев назад, но Лан решил пощадить чувства дедушки. А теперь и ты туда же, позволила этой змее жить, только чтобы он составил компанию старику.
– Ты согласился дать ему шанс, – отозвалась Шаэ. – Я ненавижу Дору даже больше, чем ты, но сегодня утром впервые за десять дней дедушка вышел из своей комнаты. Я видела их из окна, Хило. Я работала всю ночь, как и ты. Я видела, как Дору вывозит дедушкино кресло во двор, и они пили чай и играли в шахматы за этим самым столом, как обычно. Дедушка улыбался. Даже без всего нефрита он улыбался. В нем еще осталась жизнь. И оно того стоило, ради дедушки.
– Стоило оставить предателя среди нас? Стоило отвлечь двух Пальцев, чтобы стеречь его днем и ночью? Дору нечего терять. Он для нас опасен.
– Он старик без нефрита, – ответила Шаэ. – Он выступил против воли Лана, а значит, предатель и плохой Шелест, но не думаю, что он хотел навредить нам лично. – Шаэ смотрела Хило в лицо, но он по-прежнему выглядел неубежденным. – Ты на меня злишься, но я знаю, что Лан бы со мной согласился.
Эта истина не могла порадовать Хило. Для всех было бы лучше, если бы Дору не сумел помочь дедушке.
– Проблема в том, – объяснил он, – что ты сделала это без меня. Ты поступила так, как считала нужным, не как положено, в точности как… – он осекся, но лицо Шаэ тут же окаменело.
– Как? – холодно спросила она. – Как при отъезде в Эспению? Как когда начала встречаться с Джеральдом? Как когда без разрешения сняла нефрит? – К удивлению Хило, в ее голосе прозвучала обида. – Ты ведь это хотел сказать?
Весь этот разговор оставил во рту Хило дурной привкус. Три его Кулака погибли – отличные бойцы, ценные Зеленые Кости. Ему придется преподнести их семьям конверты на похоронах. Он должен находиться в городе – там, где в нем нуждаются, где идет война и решается судьба клана, а не сидеть здесь, пререкаясь с сестрой.
– Я же сказал, – спокойно произнес он, собрав все оставшееся терпение, – я забыл прошлое. Когда ты давишь на меня вот так, я иногда забываю, что его забыл. Но больше это не повторится. Главное – нас теперь двое. Ты – мой Шелест, и я этому рад. Так скажи, что собиралась.
С минуту Шаэ молча его изучала, словно пытаясь решить, правдивы ли его слова. Ну и циничная же у меня сестра, подумал Хило. В конце концов она сдалась, ее нефритовая аура успокоилась до недовольного гула.
– Совет призывает к переговорам о мире между кланами.
Губы Хило изогнулись в презрительной усмешке.
– О мире? Никакого мира не может быть. Кто согласится на мир,
