– Что ты такое говоришь, моя хорошая? – спросила Элеанор.
Нэнси вспомнила, как улыбалась Джилл, рассказывая о своем Господине, на что она готова была пойти, лишь бы ему угодить, и ничего не сказала.
– Это моя сестра. – Джек смотрела не на Элеанор, а на Кейда – должно быть, рассказывать все это сверстнику было как-то легче. – Это она убила их всех. Она хочет собрать ключ. Мы должны ее остановить. – Она спрыгнула с разделочного стола, только немного поморщившись, когда толчок отдался в больную руку. – Серафина еще жива.
– Так вот почему Лориэль указала не на тебя, а рядом с тобой, – сказал Кристофер.
Джек кивнула.
– Я ее не убивала, она это знала. Это Джилл.
– Я видела ее во дворе, – сказала Нэнси. – Она шла спокойно, не торопилась. Куда она могла пойти?
– Она ударила меня ножом в подвале, а теперь полезет на чердак, – сказала Джек. Она поморщилась. – Слуховые окна… лучше всего во время бури. Я пыталась остановить ее. Пыталась.
– Ничего, – сказал Кейд. – Мы с этим разберемся.
– Без меня не разберетесь, – сказала Джек. – Это моя сестра.
– А ты сможешь быстро идти?
Джек улыбнулась плотно сжатыми губами.
– Удержи меня, попробуй.
Кейд вопросительно взглянул на Элеанор. Она закрыла глаза.
– Джек может идти быстро, а я нет, – сказала она. – Не ходи, если не уверен, что вернешься ко мне.
Они вышли.
Вчетвером они бежали через весь дом, подгоняемые гневом. Джек на удивление хорошо держалась на ногах, учитывая, сколько крови она потеряла. Нэнси была замыкающей. Неподвижность и скорость – вещи несовместимые. Но она старалась как могла, и все они подбежали к чердачной двери почти одновременно. Кейд рывком распахнул дверь.
Джилл стояла посреди книжного моря с ножом в руке. Стол, с которого она сбросила все книги, теперь был занят Серафиной – самой красивой девушкой на свете – и стеклянными банками с чудовищным содержимым. Когда дверь открылась, Джилл подняла голову и вздохнула.
– Уходите отсюда, – сказала она раздраженно. – Это работа тонкая, мне сейчас не до вас.
Кейд первым шагнул в комнату, вытянув руки перед собой.
– Ты этого не сделаешь.
– Еще как сделаю, – ответила Джилл. – Ты меня не знаешь. Никто из вас меня не знает. Даже она. – Она дернула подбородком в сторону Джек. – Я ухожу домой. Возвращаюсь к своему Господину. Я догадалась, как это сделать, и никто меня не удержит. Если попробуете – получится, что все они умерли напрасно, а я просто начну все с начала. Я все равно соберу свой ключ.
Серафина хныкала сквозь кляп, глаза у нее дико вращались – она пыталась найти какой-нибудь выход. И не находила.
– Дверь домой не просто так заперта, – сказала Джек. – Этот запор тебе не взломать.
– Взломаю, сестричка, взломаю, – ответила Джилл. – В каждом из нас есть что-то особенное, то, что притягивает дверь. Я сделаю идеальную девушку. Девушку, у которой есть все. Самую умную, самую красивую, самую быструю, самую сильную. Для нее откроется любая дверь. Ее примут в любом мире. А когда я окажусь на Пустошах, я убью ее, и мне разрешат остаться там навсегда. Я просто хочу вернуться домой. Вы должны понять.
– Мы понимаем, – сказал Кристофер. – Но это не выход.
– Другого нет, – сказала Джилл.
– Мертвые – не инструменты для живых. – Нэнси шагнула вперед и встала перед Кейдом, опустив руки. – Пожалуйста. Ты делаешь им больно. Ты отнимаешь у них то, что делает их особенными, потому что тебе нужна отмычка, но они не смогут перейти в следующую жизнь, пока ты не вернешь им украденное. – Она не знала, правда ли это, но для нее эти слова звучали так похоже на правду, что она не стала сомневаться. – Почему твое счастливое будущее важнее, чем их?
– Потому что я готова взять его в свои руки, – огрызнулась Джилл. – Отойди, иначе она умрет, и я всем скажу, что это твоя работа. Кому поверят? Безобидной простушке или той, что разговаривает с призраками? И заступятся за тебя только такие же психи. А я буду благоухать, как майская роза, вот увидишь.
Джилл не сводила глаз с Нэнси. Она не видела, что Джек отделилась от остальных и тихонько крадется вдоль чердачной стены. Кристофер с Кейдом молчали.
– Ты же понимаешь, что так нельзя, Джилл, – сказала Нэнси. – Ты же понимаешь, что навлекла на себя гнев мертвых.
Джек подкрадывалась все ближе, медленно, легко и неслышно. Она взяла со стола ножницы.
– Мне нет никакого дела до мертвых, я не собираюсь о них думать, – сказала Джилл. – Я думаю о том, как вернуться домой. Думаю о моем Господине. Думаю о себе, а вы все хоть сдохните, мне все ра… – Она осеклась на полуслове и издала тихий булькающий звук, будто захлебнулась. Опустила взгляд на свой кружевной пеньюар, туда, где расплывалось кровавое пятно. А затем неуклюже рухнула. В спине у нее торчали ножницы.
Секунду-другую Джек смотрела на упавшую сестру. Потом подняла голову и взглянула на остальных. Глаза у нее были сухие.
– Простите меня, – сказала она. – Я должна была догадаться раньше. Должна была видеть, что происходит. А я не видела. Я прошу прощения.
– Ты убила свою сестру. – В голосе Нэнси была растерянность. – Разве нельзя было?..
– Расследование убийства – всегда грязное дело, согласись. А смерть обратима, если взяться с умом. Это от Джилл доктор Блик запер дверь, не от меня. Меня всегда готовы были принять обратно, если я соглашусь бросить ее… или заставлю стать другой. Своему Господину она теперь не нужна. Если человек умер и воскрес, вампира из него уже не выйдет. – Джек наклонилась и выдернула ножницы из спины Джилл. С них капало красным. Джек скривилась: кровь запачкала ей пальцы. – А теперь прошу меня извинить, нам пора. Работы много, а воскрешение мертвых такое дело, которое лучше не откладывать. Я смогу вернуть ее к жизни. Она останется моей сестрой.
Она защелкала в воздухе окровавленными ножницами. Четыре раза они разрезали пустоту, и вот в ней открылся прямоугольник. В нем показалось темное поле, по которому гулял ветер. Вдалеке виднелся замок, вокруг него деревня. Лицо Джек стало мягким, осветилось невыразимым облегчением.
– Домой, – выдохнула она. Наклонилась к Джилл, обхватила тело сестры (тихонько охнув, когда от резкого движения снова открылась рана в левом плече) и подняла на руки. Шагнула в дверь и не оглянулась.
Последнее, что они видели – Джек, уже где-то вдалеке, такая маленькая среди этой бескрайней пустынной равнины, бредет в темноте к огням замка. Затем прямоугольник исчез, и они остались на чердаке одни.
Серафина хныкала сквозь кляп. Время пошло снова.
Уже в который раз.
И никто не умер
Без помощи Джек избавиться от тела Ланди было сложнее: никто не хотел идти
