– На случай, если за тобой придут.
Сэмма пронзила воздух, показывая мне удар, и рассказала пару коротких историй.
– Я хотела отдать тебе бумаги, – наконец произнесла она. – Те, что нашел Дроб.
– Зачем?
– Ты же умеешь читать? Но если они все еще были у Дроба, он, наверное, забрал их с собой.
Она заколебалась, явно сомневаясь, стоит ли продолжать, но я убедил ее рассказать мне все.
– Я видела женщину. Или девушку.
Спустя много дней после исчезновения Дроба. Спустя много дней после их последней встречи. Поздним вечером Сэмма стояла у окна своего второго любимого дома на мосту, словно надеялась разглядеть, куда ушел Дроб. И ошеломленно замерла, когда из темноты на нее вдруг уставилось лицо.
– Она походила на тень. Что-то шептала. Было трудно разобрать, но голос молодой. Думаю, она если и старше меня, то ненамного.
– Это был призрак? – спросил я.
Сэмма пожала плечами.
– Что она говорила?
– Как я уже сказала, разобрать было трудно. Сомневаюсь даже, что она смотрела на меня. – Сэмма, в свою очередь, не смотрела на меня, устремив взгляд в воспоминания. – А словно в комнату за моей спиной, на кого-то другого. Но больше никто ее не видел. Она казалась расстроенной. Думаю, она сказала: «Где Дроб? Где отмененный приказ?» А затем испарилась, и даже не знаю…
Сэмма выудила из сумки большую бутылку и протянула мне. Я едва смог удержать тяжелое зеленое стекло.
– Дроб оставил. Сначала добыл, а потом оставил. Полагаю, для тебя.
На дне бутылки лежали чешуйчатые останки и выцветшие сломанные кости животных.
Отводя глаза, Сэмма быстро и угрюмо меня обняла. Я хотел сказать ей что-нибудь, что угодно, лишь бы задержать подольше. Мне было жаль ее так же, как самого себя, и, в конце концов, я не желал оставаться на холме наедине с отцом. Но я не сумел ее остановить.
– Вернусь, как только смогу, – заверила Сэмма и шагнула обратно на тропу.
Спускалась она с явным облегчением, хоть и старалась его от меня скрыть.
Ты хотел шагнуть следом за ней, но не стал или не смог. Ты смотрел, как она уходит.
Тогда ты видел Сэмму в последний раз. А позади, в холодной темноте, твоего возвращения ждали огни отцовской мастерской и бесформенная громада дома.
ПРИШЕЛ МУЖЧИНА.
Отец тогда спустился в город, а я был наверху, заселял стены новыми рисунками. Животные теперь выглядели иначе. Я добавил им лица и распрямился. Новенькие смотрели на улицы, где обитали их предшественники, и я перешептывался с ними со всеми. Дом дрожал под порывами ветра, за окном виднелись поваленные деревья.
Раздался стук, и я дернулся так сильно, что шею пронзило болью. Я знал, что это не отец, потому сбежал по лестнице и открыл дверь.
На кухню ворвались ветки и обрывки листьев. Я уперся ступнями в пол. Затянутое облаками небо слепило. Я вгляделся в силуэт на пороге, моргая, чтобы защитить глаза от ветра.
– Ключника нет, – сказал я. – Можете подождать снаружи, но я не знаю, надолго ли он ушел. Или можете вернуться в город, и завтра его точно застанете.
– Я пришел не к ключнику, – сообщил гость.
Его очертания стали отчетливее. Мужчина что-то держал в руках.
Кожу его покрывали глубокие борозды морщин, но не думаю, что он был намного старше моего отца. Голова сверкала лысиной, только надо лбом красовался островок коротких седых волос и такая же окантовка на затылке. Мужчина был высок и пусть не так поджар, как мой отец, но худощав и крепок. Глаза надежно скрывались за отражениями в линзах его очков. Темно-серый костюм и белую рубашку покрывала пыль. Наши горожане галстуков не носили, потому меня озадачила полоска ткани с простым черно-синим узором.
На плече гостя висело ружье, в левой руке он держал ящик, а в правой – дощечку с зажимом для бумаг.
Он поднял голову, и я понял, что очки его состоят из нескольких сдвигающихся линз. Я никогда не видел таких устройств. Гость смотрел на меня сквозь увеличительные фасеточные стекла.
– Ключника нет дома, – повторил я.
– Я пришел не к нему, – как-то слишком воодушевленно пропел мужчина. Он говорил довольно чисто, но я слышал, что мой язык ему не родной. – То есть и к нему тоже. Он вернется, и мы встретимся. Разговор с ним – важная часть моей работы. Но я пришел, потому что его здесь нет.
Его акцент был мне знаком.
– Я пришел поговорить с тобой, – сказал гость.
* * *Я не впустил его в дом, а он и не просился. Он поставил у ног кожаный чемодан-ящик и прижал бумаги к груди. Ниже по склону вихрился темный морозный воздух, и с визгом разлетался по холму всесезонный, благо быстро тающий снег, столь привычный для этой местности. Звуки природы напоминали голоса.
– Итак, я здесь, чтобы поговорить с твоим отцом, – сказал гость. – Но не сейчас. Я должен выполнить работу, а для этого нужно задать ему вопросы. Я работаю в городе и постоянно получаю весточки о том, за чем стоит проследить. О чем стоит узнать побольше.
Он сверлил меня внимательным взглядом, пока я не опустил глаза.
Кто-то заржал, и я вздрогнул.
– Мой мул. – Мужчина махнул в сторону, откуда доносилось блеяние и моей невидимой козы. – Я должен все записать. Я здесь, потому что мне нужна информация о некоторых местных горожанах. В том числе и о твоем отце – из-за того, откуда он родом. В общем, мне нужно кое-что выяснить. К примеру, чем он занимается.
– Мы не горожане, – пробормотал я.
– Весь холм считается городом.
– Я вам расскажу, чем он занимается.
– Сколько он зарабатывает, – продолжил гость. – Как долго здесь живет. Где он родился, я знаю. В том и дело.
Я переступил с ноги на ногу.
– Что он там делал. В разное время, хорошее и не очень. Люди в городе мне много чего понарассказывали, в подробностях, но я должен услышать все от него. Он в моем списке предпоследний субъект. Его семья – последняя. – Гость склонил голову. – Значит, я должен разузнать о его детях, и я расспрошу его о них. То есть о тебе. Да.
Он помолчал.
– И… я должен расспросить его о жене.
– Вы знаете, – мгновенно откликнулся я.
– О чем?
– Вы знаете, – настаивал я. – Вам рассказали. В низовье. Они вам рассказали. О моей матери.
– В низовье? Рассказали. – Мужчина не отводил взгляда, и я напрягся. – Они всякое рассказали, но я должен знать наверняка. Должен все услышать от самого ключника. И от его семьи.
– Вы знаете, что она ушла.
Я привстал на цыпочки и посмотрел мимо него на скалы внизу. Небольшая буря утихла. Обычно такие длятся считаные секунды, и если угодить в эпицентр, то снежинки на коже ощущаются ледяной пылью – настолько они мелкие и сухие.
Ружье гостя оказалось двустволкой с разными
