– Успел?..
Голос в ответ прозвучал вроде бы тот же, но в нем я ощутил больше обертонов, и теперь в нем отчетливее слышались нотки женского тембра:
– Да. Проверяю ремонтные службы… В готовности ни одной. Все разрушено. Накопители энергии не работают… Один из самых маломощных, для вспомогательных работ, можно восстановить. За сутки наберет энергии для транспортировки владельца пояса командира…
– Великолепно, – ответил я. – Пока погожу, а ты пусти все собранные крохи, да и накопленные на саморемонт! А энергию копи, копи. Я люблю хозяйственных!.. И домовитых. Ты вон домовитая, Клара. Ишь, сколько тысяч лет не покидала кухни!..
Жанна-Антуанетта в сторонке вскрикнула опасливо тоненьким голоском:
– Ваше величество!.. С кем вы разговариваете?
– А ты разве не слышишь? – поинтересовался я. – Или наш разговор со скайбагером узконаправленный?.. Интересно.
– Он вас слушается?
Я ответил, не поворачиваясь:
– Попробовал бы!.. Я император или не император?.. Здесь усе мое, и везде моя власть. Я хоть и демократ, но самодур. Самодуром жить интереснее, да и обществу польза.
Она опасливо приблизилась и встала рядом, заглядывая мне в лицо восторженными глазами.
– Ваше величество!.. Теперь я верю!
– Да, – сказал я самодовольно. – Мне верить можно. Если сказал, что вдарю, то вдарю. За мной не заржавеет!
Она сказала торопливо:
– Теперь верю, вы сумеете освободить моего Антуана!
– Анту… – повторил я, – ага, вашего мужа? Да это как два пальца о стену. Одной левой, пока правой картинки перелистываю… Не сумлевайтесь, маркиза! Я уже начал, видите?.. Заодно и свои расширяющиеся владения проинспектирую. Я же хозяйственный, пока еще ничего не пропил, в карты не проиграл, на баб не спустил, чем даже и не знаю – гордиться или стыдиться да помалкивать.
– Ваше величество?
– Мужчина должен быть беспечным, – пояснил я, – и всегда пьяным! Но я император, а это уже не совсем понятный всем самец…
Договаривал уже машинально, почти не вслушиваясь, что несу, непонятные речи императора вызывают уважение подданных, пистолет вертел в руках, стараясь заглянуть вовнутрь, но из всех отверстий есть только дуло, остальное будто литой корпус, хотя это немыслимо, там точно внутри сложнейшая установка, преобразовывающая чудовищную энергию вакуума, которую теперь называют темной материей, во вполне материальные пули огромной разрушительной мощи.
– Ваше величество, – прошептала она, – но если Антуана здесь нет…
– …то отправимся дальше, – договорил я с державной бодростью в голосе, – и глыбже!.. Но отыщем, я везучий сукин сын. Хотя нет, я везучий император, а сукин сын это в прошлом, как у всех императоров… Ладно, на этом инспекцию пока закончим. Общее впечатление я получил, а детальное как-нить в более свободное время, хотя мы, императоры, вообще-то народ занятой. Пора взад, маркиза!
Она посмотрела на меня с вопросом в больших прекрасных глазах, я пояснил с императорской снисходительностью:
– Вернемся, поедим, выпьем, иначе как думать над следующим шагом ненаеденными? Торопиться нельзя, уважать не будут. Настоящие политики всегда тянут с решением любого вопроса, чтобы казался сложнее, а они тогда смотрятся очень занятыми и незаменимыми.
Она проговорила с нерешительностью:
– Как… скажете… но Антуан…
– Вертаемся, маркиза, – велел я. – Бобик!.. Ты где, моя крохотная собачулечка?..
Маркиза наконец сообразила, что надо возвращаться в еще более страшные внутренности Багровой Звезды Зла, задрожала, как осиновый листок на ветру, но собралась с силами и прошептала:
– Да… ради Антуана…
Мне стало чуточку стыдно, умерил шаг, Жанна-Антуанетта то отставала, то подхватывала обеими руками подол и догоняла быстрыми торопливыми шажками, я только слышал за спиной легкий перестук ее копытец.
– Ого, – сказал я, – той дороги уже нет, Маркус для нас сделал почти прямую. А вы чудо, маркиза!
– Ваше величество?
– Запоминаете дорогу, – похвалил я. – Вас нелегко будет отвести в лес и бросить!
– Ваше величество, вы меня хотите отвести в лес?
– Еще нет, – успокоил я. – Просто у мужчин бывает такое желание насчет своих жен, любовниц и просто случайных связей… А-а, вот мы и притопали, прикопытили!
Впереди стена из толстого металла, а через зияющую дыру виден багровый и явно живой мир. Маркиза женским чутьем ощутила, что мы во внутренностях живого существа, только не может ни сформулировать такой ужас, ни даже признать, и, похоже, в Маркусе ей так же страшно, как и в холодном мире хай-тека. Думаю, если бы он не был мертвым, было бы еще страшнее.
Едва я перенес ногу через край отверстия и помог выбраться Жанне-Антуанетте, сразу же бодро скомандовал:
– Маркус, возвращаемся! Отцепись от этой штуки… в смысле, заделай дырку и отодвинься. Ну, как-то вот так… Все взад. Оставим, как было.
Жанна-Антуанетта следила расширенными глазами. Мое мудрое и вдохновленное лицо, возможно, выглядит со стороны простого человека, тем более красивой женщины, глуповато, когда сосредотачиваюсь на каком-либо сложном образе с нехарактерной топологией, типа дырки, но да ладно, чем больше женщины не понимают нашей внутренней красоты и возвышенности, тем больше уважают, хотя, правда, общаться предпочитают с дураками попроще.
Пол все-таки чуть дрогнул, явно Маркус впервые в жизни заделывает дыру в обшивке скайбагера, да еще «взад, как было», но когда отодвинулся, я в самом деле не увидел ни дырки, ни следа в корпусе скайбагера, где та была.
Жанна-Антуанетта вряд ли что поняла, для нее что Маркус, что скайбагер одинаково страшное и чуждое, но только начала переводить дух, как сверкающая белыми облаками планета стремительно ринулась в нашу сторону.
Я едва успел обхватить ее трепещущее тельце, она прижалась ко мне, ища защиты, как щенок у большой и всесильной мамы.
– Ваше величество!
Окна застлало на короткий миг белым, Маркус снижается быстро, но не стремительно, как я и велел в прошлый раз, нужно будет отменить, чтобы в городе даже не успели сказать «мама».
– Жанна, – сказал я в плотно закрытую изумительно голубыми волосами макушку, – мы уже дома!.. Распахните изумительные глазки…
Она опасливо приоткрыла один глаз, часть стены перед нами исчезла, а у самых ног радостно пламенеет широкая ковровая дорожка, уходящая в зияющий солнцем провал.
– Нужно только встать вот сюда, – сказал я в макушку с голубыми волосами, – даже спускаться не надо. Здесь эскалейтор!
– Мне все равно страшно, – прошептала она. – Я боюсь высоты.
– Просто сделайте шаг, – посоветовал я, – и закройте глаза… Еще чуть правее…
Она послушно ступила на красную дорожку и плотно-плотно зажмурилась. Я все еще чувствовал некоторый стыд, ибо из всего высокотехнологичного мира взял всего-навсего то, чем можно убивать и рушить. Правда, перед другими не стыдно, им неведомо, что там намного более ценное и высокое, но если я в мире дикарей, то и я дикарь, только самую малость чуть менее дикаристее, но не слишком, иначе не быть мне императором.
Жанну-Антуанетту придерживал только за локоть, сейчас мы уже на виду, торжественно спускаемые из недр Багровой Звезды Зла прямо во двор императорского дворца.
Правда, первым сбежал Бобик, но и он не просто бобик, а больше походит на порождение Маркуса, чудовищный Адский Пес с горящими багровыми глазами, в которых каждый видит отблеск огней ада.
Глава 6
В кабинет набилось народу,
