Живая сила медленно ползла по кольцу, совсем небольшому по меркам Упорядоченного. Так, замирая, крутится по инерции гончарный круг.
Чем дальше, тем чернее становилось у Ракота на душе. Если он не найдёт движителя для магии, то…
Стой! Что это? Что это за дрожь в глубине силы? Что-то шевельнулось там, родилось, отразилось – пошли круги, как от брошенного камня.
В стоячей силе круги эти расходились очень далеко, куда дальше, чем в обычном пространстве.
Что-то жило там, что-то боролось, волновало силу, словно ветер поверхность моря.
Что именно – Ракот определить не мог.
Но едва ли оно пыталось разрушать преграды. Скорее уж – укреплять.
* * *Познавший Тьму трудился, не покладая рук. Барьер не был обычной стеной, пусть даже магической; чем больше Новый Бог пытался разобраться в слагавших преграду чарах, тем больше находил следов самой причудливой магии, применённой самым причудливым образом.
Хедин не сомневался теперь, что возведший эту стену сунул нос в книги его Поколения, но не только. Ощущалось тут и позаимствованное у Молодых Богов; и Дальние, конечно же.
Если простые смертные чародеи сумели добраться до этаких тайн…
Упорядоченное может и в самом деле выбрать их, сочтя более достойными хранителями.
Если он не ошибается.
За спиной Нового Бога его воинство завело торжественный гимн в его честь.
Когда-то он лишь поморщился бы, пожал бы плечами, избегая зряшных славословий; сейчас они обратились в самую что ни на есть насущную потребность.
Без веры идущих за ним смертных он никто.
Порой Хедин замирал, глядя на ряды и шеренги скандирующих его имя воинов. Неужто их доля – только служить для него источником силы? Да, без обращения их горячей веры в то, что даёт им же возможность дышать и жить, они не обойдутся; но бойся обмануть их гордость, Познавший Тьму! Помни, им нужна святая война, битва за правое дело; иначе всё для них теряет смысл.
Битва будет. Но для этого надо вырваться из темницы, вернуться обратно. Сотворить небывалое – проложить мост через Хаос.
А пока…
В медленно движущейся силе возникло новое, слабое, почти неразличимое колебание. Будь это движение чуть медленнее, Хедин нипочём не ощутил бы перемены.
В тихом омуте кто-то шевельнулся. Кто-то ещё обнаружился в этом глухом углу; ничего хорошего, само собой, ждать не приходилось.
Проклятье, в этом болоте даже невозможно отправить дозоры, всё нужно делать самому! Сложные заклятия не остановишь по щелчку пальцев и начатое не бросишь, даже если ты Новый Бог.
Вдобавок эти слабые колебания начинали мешать. Хоть и едва заметные, они вносили возмущения в еле-еле двигающуюся силу, сбивая тонкие настройки. Несколько раз всё приходилось начинать заново; Хедин ощущал, как время убегает даже не как песок меж пальцами, а словно кровь из открытой раны.
За его спиной умирали миры, десятки миров; Упорядоченное осталось без хранителя; а он до сих пор не мог подобрать ключи к разгадке.
Познавший Тьму начинал утрачивать обычное своё хладнокровие.
Стиснул зубы и вновь послал вперёд, к стене, очередной сонм прощупывающих чар.
Он повторял это множество раз, записывал, зарисовывал, запоминал; но всё больше крепло омерзительное ощущение, что прорвать этот заслон нечем.
Или, если даже и удастся, то это лишь облегчит Хаосу пожирание оставшегося за спиной осколка Упорядоченного. Впрочем, он и так обречён умереть, когда окончательно остановится сила.
Решение требовалось немедленно, и оно могло быть сколь угодно кровавым.
…Чары опять вернулись сбитыми. Интерференции нарастали, становились всё заметнее, и терпеть это было уже нельзя.
Познавший Тьму ледяным голосом скомандовал готовиться к выступлению.
* * *– Что же нам делать, Великий Ракот?
Цех Магов вновь ожил, хотя, конечно, это было лишь подобие жизни. В трапезной горело две дюжины толстых свечей, никто не хотел тратить драгоценную силу на хрустальные кристаллы-светильники.
Вокруг громадного круглого стола, покрытого роскошной скатертью, собрались все чародеи, кто помогал Восставшему. Измождённые, исхудавшие, они глядели с ужасом и надеждой, глядели, как и положено смотреть на бога, явившегося в последний момент на помощь.
– Что же нам делать?
Восставший сидел, опершись на локоть, лицо хмуро.
Что ответить этим несчастным?
Что они обречены, и лучшее, что можно предпринять, – это погрузить весь мир в тихий и сладкий сон, который незаметно перейдёт в смерть?
Или попробовать нечто из арсенала Ракота Восставшего, Ракота Владыки Тьмы, не щадившего ни своих, ни чужих, пробиваясь к Обетованному во время третьего, последнего штурма?
Заклинательный покой Цеха оказался весьма полезен. Не только выстраиванием тонкой метрики потока, но и прощупыванием разделившей Упорядоченное преграды.
Правда, мешали странные отголоски далёких чар, вмешивавшиеся, нарушающие с таким трудом найденные настройки.
Что за колдун тут ещё взялся?!
Впрочем, по справедливости, винить его Ракот не мог. Всяк спасается, как может.
Но, если он не уберёт эту помеху…
Восставший досадливо поморщился. Стар ты стал, Владыка Мрака, и слаб, укорил он себя. Раньше, небось, не поколебался бы.
А когда посылал Тёмные Легионы на последний приступ Обетованного, тебе было точно известно, сумеешь ли справиться с его защитниками? Однако ж всё равно приказ к наступлению отдал, не моргнув!
Тогда я был другим, нехотя признался себе Ракот. Тогда я был просто Восставшим, а не Новым Богом, хранителем равновесия.
Однако он тоже чертил и рисовал, набрасывая схемы движения силы и гадая, сколько сможет продержаться, если что, в окружении Хаоса, если в некоторой степени сумеет воспроизвести тот самый барьер, что воздвигли перед ним неведомые противники.
Никак иначе сквозь огненную реку не прорвёшься.
Хотя – прорвался же он сам, когда его сбросило сюда, на самый край Упорядоченного!
Что, если попытаться вновь? Проскользнуть между частицами и сущего, и не-сущего, между тем, что слагает и Упорядоченное, и Хаос?
Ты, может, и сумеешь. А все остальные? Оставишь их тут погибать?
Нет.
Тогда что?
Только одно – таранный удар, всей мощью, какую только удастся собрать, какую только удастся найти в медленно затухающем движении силы.
– Что вам делать? – Ракот поднял взгляд на окружавших его чародеев. – Обрывать корни своего мира. Здесь больше нечего ждать, не на что надеяться. Если бы я мог взмахнуть рукой и объявить, что отныне всё по-прежнему – уже давно бы сделал, но увы. Остаётся только одно – атаковать, и атаковать мы будем по-старому, как повелось у Тёмного Воинства – не оборачиваясь и не считая потерь. Готовы?
Кто-то из магов подавленно охнул, кто-то закрыл лицо руками. У кого-то подкосились ноги, он тяжело осел прямо на пол.
– Мы согласны, – кинув острый взгляд на растерявшихся собратьев, поднялся старик Марви. – Как говорится, помирать – так весело! Верно я говорю, господа маги?
Они отозвались разноголосо и недружно. Ракот видел, что слова его понравились далеко не всем.
– А как это – обрезать корни мира? – робко спросил кто-то.
– Я объясню, – поднялся Ракот. – Идёмте, нельзя
