Впрочем, а разве все не так? Посмотреть вокруг, так каждого второго надо стрелять на месте! Потому что заслужил! Армагеддона на них нет, мать их за ногу!
Хотя, скорее всего, во мне говорит сейчас бывший мент, а теперь Самурай, глава ОПГ, убийца и бандит. Если ты считаешь людей подонками, то их легче убивать. Потому что они того заслужили. Базу нужно подвести, иначе жить будет трудно. Себе-то я давно уже не вру…
– Пойдем пить чай? – Надя вдруг отстранилась, посмотрела мне в глаза. – И ты мне расскажешь, кто ты такой и зачем ко мне пришел. Хотя я знаю зачем. Вы все, мужчины, – такие!
– А ты – не такая? – спросил вдруг я, тут же ругнув себя за длинный язык.
– И я – такая… – вздохнув, согласилась Надя. – Только надо же соблюсти какие-то приличия, правда же? Тебя Андрей звать, да? Пойдем?
И мы пошли в кухню. Надя усадила меня за стол, а сама извинилась, сказала, что сейчас придет, что никого не ожидала, а потому ходит по дому как бомжиха. И ей стыдно принимать меня в таком виде. И что сейчас она придет и мы будем пить чай.
Не было Нади минут десять. За это время успел вскипеть чайник, который перед уходом Надя поставила на плиту. Я выключил газовую конфорку, и тут как раз объявилась и Надя.
Слава богу, она не стала сильно краситься – так, лишь слегка подвела глаза, не накрасила даже губы. Что мне понравилось – терпеть не могу, когда девушки, уберегая крашеные губы, едва касаются чашки с чаем, манерничая и следя, чтобы не стереть драгоценную помаду. Или, наоборот, заляпывают чашку, как пьяные маляры стену общественного туалета. Хочешь есть, пить – сотри помаду и делай что хочешь! То же самое касается сексуальных утех…
Оделась Надя в скромный сарафанчик. Вернее, выглядящий скромным, но сделанный из какой-то импортной ткани золотистого цвета, воздушной, облегающей фигуру, полупрозрачной и очень красивой. На ногах – босоножки, не на высоком каблуке, бежевые, держащиеся на ногах за счет тонких ремешков, поднимающихся до самой середины икр. Прекрасное зрелище! И очень меня радующее. Потому что, честно говоря, я не ожидал от Нади проявления особого вкуса в одежде и обуви. В ларьке она выглядела совсем по-другому, более вульгарной, более… пошлой, если можно так сказать. Сейчас она была похожа на семнадцатилетнюю выпускницу школы или студентку первого курса университета. И если бы не припухшие от слез веки, не грустные глаза, то ее можно было бы считать идеальным примером, как должна выглядеть красивая, здоровая и счастливая российская девушка.
Кстати, только сейчас заметил, что она совсем коротко постриглась с тех пор, как я ее видел в ларьке, распятой под руками мерзких насильников. Тогда волосы у нее были точно длиннее, и бывший муж держал ее за волосы достаточной длины, чтобы удержать бывшую жену от попыток откусить ему нос или ухо. Или какую-нибудь еще интересную часть тела.
– Ты прекрасна! – не покривил я душой, и Надя просветлела лицом, улыбнулась, после чего на ее щеках образовались прелестные ямочки. Ей-ей, она была симпатичнее, красивее моей бывшей любовницы Тани Краюхиной. Да и моложе, честно сказать. Но была на нее очень, очень похожа, как младшая сестра!
Надя засуетилась по кухне (чистенькой, ухоженной, вполне симпатичной, хотя и бедноватой), достала из шкафчика на стене печенье, варенье (вроде клубничное), заварила чай в маленьком заварочном чайнике с веселым слоником на боку. А потом мы молча сидели друг напротив друга и прихлебывали из чашек – больших, какие я люблю. Терпеть не могу «интеллигентские» чашечки, пригодные только для понтов! Когда чай в чашках закончился, а наши взгляды как следует обшарили друг друга, Надя опять спросила:
– Так кто ты? Расскажи о себе!
Я помолчал, думая, что именно могу рассказать, и начал:
– Был участковым. Потом перевелся в оперуполномоченные. А сегодня вот уволился. Совсем. Мое имя – Андрей. Фамилия – Каргин. Не женат. Вдовец.
– Вдовец?! – Надя удивленно захлопала длинными ресницами. – А что случилось с… женой?
– Жена и дочка погибли. Их на переходе сбил автомобиль, – коротко пояснил я, не желая вдаваться в подробности, а Надя охнула, схватившись за щеки:
– Ох! Бедненькие! И ты… бедный, бедный… как мне жалко!
Я чувствовал, что ей правда жаль. Уж если я чему и научился в милиции, так это различать фальшь в словах, интонациях. Волей-неволей научишься различать оттенки эмоций, если каждый день общаешься с теми, кто врет, уклоняется, вводит в заблуждение. С теми, кто и составляет основную массу обычных людей.
Люди врут почти всегда и везде: для выгоды, для спокойствия и для того, чтобы выглядеть не теми, кем являются. Лицемерие – это сущность любого человека, без исключения. Редкие люди не врут и всегда говорят правду. Но как же трудно бывает рядом с ними жить! Впрочем, они долго и не живут.
– А ты… расскажи о себе. Ты была замужем?
– Была… – Надя нахмурилась и помотала головой. – Говорила мама, не связывайся с Витькой… он – подонок! А меня как накрыло… влюбилась, дура. Мне месяца хватило понять, какая он сволочь! А потом он сел, и я с ним развелась. В общем, гадкая история. Даже вспоминать противно. Ты сам видел, что получилось. Кстати… я тогда так ругалась! Когда они пытались меня изнасиловать! Мне так стыдно перед тобой, что ругалась матом! Я не такая! Ты, наверное, думаешь, что я какая-нибудь хабалка, да? А я книжки читаю! В институт поступать хотела! Мама мне вот платье купила и босоножки… чтобы я красивая была. Последние деньги собрала. И… не получилось.
Надя опять заплакала, и по щекам потекли уже черные дорожки туши. Ясное дело, на дорогую, несмываемую тушь денег у нее нет. Вот и результат. Затем девушка успокоилась, аккуратно вытерла глаза и щеки, но краситься не пошла. И правда, что толку, если ее постоянно пробивает на слезы? Снова потечет, так зачем краситься?
– А чем ты сейчас будешь заниматься? После того как уволился? – Надя спросила спокойно и вроде как с интересом, но я чувствовал, что ее не особенно интересует, чем я занимаюсь. То ли ей не до того, занятой своими мыслями, то ли она, как и все женщины, считала, что взрослый, здоровый мужик уж всегда найдет чем зарабатывать на жизнь. В любом
