– Ты, ведро на роже, меня не стращай. Ты не бог и на колени перед тобой бухаться я не стану.
Норд провел еще две атаки, разя завихрениями с вертящимися в них длинным кинжалом и изломанной дубиной самострела. Сопел он при этом грозно, но пугать божественным пришествием больше не пробовал. Понял, видать, что этот его супротивник с такими «чудесами» уже сталкивался и, судя по всему, как-то сумел после таковых встреч сохранить башку на плечах.
Но бился он знатно. Тверд снова ощутил себя беспомощным цыпленком под ногами волкодава. Как это было при памятной встрече с Хёгни в приречном селище. Хотя попробуй кто сказать до их бегства из Царьграда в Киев, что ему придется пережить такое унижение своего воинского умения… Сейчас же размышлял лишь о том, что руки рано или поздно устанут заслоняться колуном от сыплющихся со всех сторон ударов и тогда – все.
Однако «всё» наступило гораздо раньше, чем он предполагал. Хитро извернувшись и заставив кентарха отпрянуть от тычка стилетом, норд бухнул по его ногам, ниже коленей, стреляющим посохом. Потеряв равновесие, Тверд долбанулся на землю. Дыхание с хрипом вылетело из груди, а глаза успели только заметить метнувшийся к ним кулак с зажатым ножом.
Но кулак этот вдруг отчего-то рванул в сторону, а под гладкой личиной шлема раздался вскрик боли. Натренированные руки Тверда, не дожидаясь команды ошарашенного происходящим кочана на плечах, инстинктивно сделали все сами. Колун тяжело прогудел в воздухе – и с рвущим скрежетом врубился норду в основание шеи. Какими бы мощными да непробиваемыми ни были бы доспехи, слабое место найдется в любом из них. А место, которое прорубил Тверд, у всех на свете лат всегда оставалось самым уязвимым.
Повезло, что и на сей раз правило сработало.
А вот то, что в ладони сучащего по земле ногами и бьющегося в кровавых конвульсиях татя торчала стрела, везением вовсе не было. Глянув в ту сторону, откуда прилетел оперенный гостинец, кентарх различил на пологом скате крыши одной из построек неясный силуэт.
– Я, кажется, велел увести за собой охрану и делать отсюда ноги, – недовольно проворчал Тверд, будто Туман с такого расстояния и в такой свистопляске мог расслышать его слова. Лучник, впрочем, в любом случае и не подумал бы вступить в спор. Он уже выцеливал очередную мишень, и, судя по всему, располагалась она чуть правее и позади Тверда. Едва это осознав, он тут же бросился на землю. Раздался дробный грохот, по деревянным бокам бочек, а затем и по скату крыши, на котором стоял Туман, застучали убийственные росчерки невидимых стрел. Перед тем как скатиться вниз, книгочей успел послать в сторону вражины еще пару стрел – вторую, пока первая висела еще в воздухе, – но Тверд очень сильно сомневался, что они достигли цели. Он снова зажимал в руках тяжелый, в липких темных потеках колун и лихорадочно пытался смекнуть, как бы еще приспособить к делу этот топор, на удивление казавший сегодня лихую боевую удачливость.
По крайней мере, пока еще один норд садил из своей громыхающей палки по Туману, можно было бы как-то обойти его с фланга. Только б не попасться в его поле зрения – очень уж дивно по ночному времени эти супостаты оказывались глазасты.
И едва Тверд дождался очередного оглушительного раската из чудного оружия, чтобы ломануться из своего укрытия под сень нахохлившегося чуть в стороне дровника, как до его слуха донесся шум другого порядка. Так оглушительно дребезжать на выбоинах может лишь изрядно разогнавшаяся телега. Поначалу приближению этого грохота он не придал никакого значения – чем-то подобным был наполнен весь обозный лагерь. И лишь когда треск и топот выплеснулся в пределы досягаемости, понял, насколько он не был случаен.
Особенно если учесть, что сопровождался очень уж знакомыми раскатами неистового свиста и крика.
Вымахнув из-за своего укрытия, кентарх без раздумий кинулся на выручку дураку. Только Хват мог решиться на что-то подобное. Но, с другой стороны, только этому чубатому лешему любая безрассудная затея могла сойти с рук.
Уже на бегу, поудобнее приноравливаясь для удара топором, Тверд наблюдал за тем, как запряженная двумя несущимися во весь опор лошадьми телега вынеслась из-за поворота. Она устремилась в сторону припавшего на одно колено и изготовившегося выстреливать очередным раскатом громов и молний норда. Тот притаился под низким плетнем у края накатанной возами дороги. И хотя грохочущая на ухабинах и едва не разваливающаяся от этого на части повозка выметнулась из-за его спины, он успел среагировать на вырвавшуюся на его голову опасность удивительно споро. Раздумав стрелять, хирдман коротким рывком метнулся в сторону, в последний миг увернувшись из-под копыт коней и перевалившись через плетеный тын.
Но позволить ему подняться на ноги никто не собирался.
Тяжеловозы, не особенно привыкшие к стремительной скачке, с пронзительным ржанием и бешено вращающимися глазами едва не врезались в ограду. У самого тына им удалось извернуться и уйти в сторону, замедляя ход. Но и его хватило, чтобы повозка с треском врубилась в плетень, а стоявший на передке и державший вожжи человек с распластавшимся по ветру чубом и усами, вылетел из телеги не хуже камня из пращи.
Вряд ли он заранее задумал этот маневр. Потому что нужно же вообще не дружить с головой, чтобы попытаться исполнить такое.
С другой стороны, это же был Хват…
Возня, перемежавшаяся вскриками, проклятиями, звяканием железа и хряском ударов, скрылась от взгляда Тверда за плетнем. Подозревая, что закончиться все может не очень приятно для варяга, он в два прыжка одолел разделявшее их расстояние и даже занес для удара нежданно голодный до нордской крови колун.
И едва успел остановиться.
Вынырнув из-за забора, варяг с горящими бешеной ярью глазами и хлещущей из разбитого носа кровью чуть не воткнул свой упреждающий кулачище в лицо кентарха. Но, вовремя остановившись, лишь выплюнул кровавый сгусток, рванул из его рук топор, размахнулся, одним махом развернулся – и с громким хэком опустил добро заточенную железную ладонь колуна вниз.
Деревянная рукоятка так и осталась торчать стоймя. Смотреть, во что колун был так сильно и столь удачно воткнут, Тверд не испытывал ни малейшего желания.
Хват же с мрачным видом перемахнул через плетень и отправился в сторону амбара, у стены которого валялся, истекая кровью, гильдиец.
– Раздолбать всех колдунов! – прорычал варяг.
Около телеги, закинув за спину тул с луком и стрелами, стоял Туман, успокаивающе поглаживая морды фыркающих, стрегущих ушами, дрожащих и перебирающими копытами коней.
«Вот так всегда после общения с варягом – хрен потом успокоишься», –
