— Но ведь возьмем?
* * *
Сердце кольнуло, когда малявка, прямо с порога, глядя ясными глазами, пожаловалась, что забыла зайти в магазин. Сняв ранец, положила на стул — и заявила, что сбегает за пирожными к чаю. Быстроногий Кай подхватился, накинул плащ, поцеловал девочку в макушку... Когда шаги стихли за дверью, Герда присела за стол — и взглянула прямо в глаза. Сердце уже не кольнуло, ударило корабельным колоколом.
Мухоловка, взгляд выдержав, выждала немного.
— Слушаю!
— Вы обманули меня, синьорина Анна, — негромко, без всякого выражения проговорила Гертруда Веспер. — Я не буду на вас обижаться, просто больше не стану верить. Ни в чем.
Помолчала, сжав губы — один в один Марек! — поглядела в залитое дождем окно.
— Раньше думала, обманывают только плохие. Нарочно, чтобы обидеть. Теперь знаю — все обманывают. Ящерица... Она очень хорошая, но предала папу. Не хотела — ее саму обманули. Мне ее очень жалко, но поверить ей больше не смогу. А вы почему так сделали, синьорина Анна? Из-за анатомии?
Анна Фогель поняла — ее не услышат. Любое слово сейчас покажется ложью.
— Меня не обманывал только Кай. Но он тоже предал — Снежную Королеву, мою маму. А теперь ему придется выбирать. Не хочу!
Встала, дрогнув губами, всхлипнула.
— Мне только десять лет, синьорина Анна! Почему я должна решать за всех?
Отстранилась от протянутых рук, мотнула головой.
— Не надо! Еще больнее будет. Я сделаю все сама, синьорина Анна. И никого не обману. Сказка про Снежную Королеву кончилась. Если Каю... Мареку станет так же плохо, как мне, вы ему поможете. А сейчас я очень постараюсь — и улыбнусь.
7
Калитку открыла женщина, немолодая, смуглая, в длинном, до самой земли, платье и белом платке. Тяжелые бронзовые серьги, на шее — ожерелье, не из камней, не из бусин...
Кейдж снял шляпу, поздоровался, уточнив, от кого он и зачем, и только тогда сообразил: черный жемчуг, очень крупный и не шариками — каплями, в цвет густых бровей.
Пускать его не спешили. Женщина, взглянув внимательно, поджала губы.
— Иностранец. Наверняка из Америки.
Чуть подумав, поставила точку.
— Журналист.
Кристофер Жан Грант развел руками, признавая очевидное. На душе сразу полегчало. Сейчас его пошлют, а он пойдет. И даже спасибо скажет.
* * *
В Тулузе, Розовом городе, словно в сказочной стране Кокейн, было все, в том числе американский консул. Переночевав в первом же попавшемся отеле, Крис узнал у портье адрес, повязал галстук (получилось с третьего раза), бодро выбежал на улицу... и никуда не поехал. В отличие от помянутых Лорен «Простаков за границей», репортер «Мэгэзин» наивностью уже переболел. Ни одна страна мира, кроме разве что страшной Sovdepija, не осмелится арестовать гражданина США без согласия посольства. Бодрый утренний воздух пахнул горечью, в ушах вновь зазвучал приторный до омерзения напев.
Любовь не знает и не любит громких слов. Ей доверяет наши тайны тишина. И если вдруг пришла любовь, Тебя услышит и в молчании она.Вероятно, когда предъявят ордер, он («Мы теперь — семья»!) должен, гордо выпятив цыплячью грудь, процедить сквозь зубы:
— Я требую уважения! Esigo rispetto!..
Немного подумав, Кейдж отправил с главного почтамта телеграмму в Нью-Йорк большому боссу (крестному отцу!) мистеру Джеймсу Тайбби и принялся за работу. Репортер обязан доводить дело до конца, пусть даже он маленький, пьющий и плохо изъясняющийся на языке Вольтера.
* * *
— Откуда узнали адрес, mister? — без всякой симпатии поинтересовалась женщина с черным ожерельем. — Сен-Сиприен[80] — не ближний свет.
— Oh, yeah! — охотно согласился Кейдж, по-прежнему держа шляпу в руке. — Профессиональный секрет, мадам, но вам расскажу. Дома у меня есть несколько знакомых девушек. И по работе, и так...
«Кстати, очень симпатичных», — как верно отметил неведомо куда сгинувший младший босс.
— Порой им приходится, увы, рисковать, и они пользуются услугами профессионала. Настоящего, не из тех жуликов, которые раскладывают перед клиентами карты «Таро» и светят в глаза волшебной лампой мистера Аладдина. За ваш адрес я заплатил двадцать долларов. Мне объяснили, мадам, что оно того стоит.
Хозяйка, отступив на шаг, усмехнулась уголками губ.
— Не боитесь, mister?
Потомок бесстрашных кажунов набрал в легкие побольше воздуха:
— Боюсь.
Женщина, что-то решив, взяла за руку, повела в глубь тенистого маленького дворика, усадила на деревянную скамью. Подумала немного — и внезапно взглянула в глаза. Кейдж едва не отшатнулся, в зрачки словно плеснули темным огнем.
— Mister! Я действительно кое-что умею, но если все так серьезно, вам нужно не ко мне, а в полицию. — Хозяйка, наклонившись к самому лицу, заговорила громким шепотом: — Или к врачу, или, если вы верующий, в наш собор, к мощам святого Сатурнина. Вы пришли не за приворотом, не от сглаза избавиться, а за жизнью или смертью. Нельзя с этим шутить.
Помолчав и не дождавшись ответа, вновь обожгла взглядом.
— Дело ваше, mister. Деньги беру уже после работы. Но для начала вам имеет смысл поговорить с... с братом, он в этом деле понимает больше моего. Я отведу вас к нему и оставлю. К сожалению, брат — нелюдим и редко выходит к клиентам. Подождете ровно полчаса, потом я постучу в дверь, вы откроете и выйдете, даже не оглянувшись. Если он там, все равно уходите, пусть и посреди разговора. И не вздумайте с ним здороваться и прощаться!
— O’key, — согласился Крис, стараясь не подать виду. — Или как тут у вас говорят, «ок»![81]
Ее пальцы, пробежав по черным жемчужинам, замерли.
— Даже если вы мне не верите, отнеситесь к тому, что увидите, очень серьезно. Это не волшебная лампа мистера Аладдина.
