Вечерние новости. – Шарманка и гривенник. – Экскурсия. – Престранное происшествие. – Эскадрон смерти. – Москву не проехать. – Крестный отец. – Секретная часть
1Джузеппе Гамбаротта принял должный вид. Плечи под дорогим сукном вразлет, брови к переносице, на лице – суровость, в глазах – тяжелый служебный долг.
– А известно ли вам, синьор Руффо, что некие обстоятельства требуют вашего немедленного переселения в город? Оные обстоятельства я, как лицо официальное, считаю непреодолимыми, о чем вам и сообщаю, причем со всей ответственностью!
Князь внимал молча, решив пока спрятать характер. Подеста подготовился основательно, не только надев новый костюм, но и украсив служебный кабинет очередной фотографией Дуче в золоченой рамке. Под нею и стоял, явно напрашиваясь на сравнение.
– Посему вы, синьор Руффо, проведете эту ночь в помещении, вам отведенном согласно моему специальному распоряжению, завтра же мы совместно решим вопрос о месте вашего проживания.
На гору, в помещение муниципалитета, князя препроводили двое карабинеров – один шел спереди, прокладывая путь, второй держался сзади, в двух шагах. Обошлось без наручников, однако вид служивые имели весьма суровый.
– Есть ли у вас что сказать по поводу вышеизложенного, синьор Руффо?
Князь вновь предпочел помолчать, зато посмотрел очень и очень внимательно. Не на подесту – на фотографию над столом. Слышишь, капрал? Обижают твоего берсальера!
– Не намекайте! Я сам ему напишу.
Синьор Гамбаротта поморщился и грузно опустился на стул, разом теряя все свое величие.
– Хотите кофе? Я бы с вами выпил, но сердце чего-то пошаливает. А переночуете вы у меня дома, я уже комнату велел подготовить… Садитесь, синьор, разговор предстоит не слишком приятный.
Дикобраз повиновался, догадавшись, что причиной всему не его скромная личность, а нечто иное. Не слишком приятное.
– Исчезли еще двое интернированных, Чедерна и Тоньяцци. Оба – коммунисты. Искали два дня, тщетно. Второй случай за год, причем в прошлый раз тоже были «красные». Скоро в Риме решат, что я организовал в Матере эскадрон смерти.
Князю вспомнились распушенные усы бригадира Бевилаквы. «Побегают еще дня два, пока не протрезвеют…»
Добегались.
– Карабинеры все осмотрели. Матера – маленький город, жители все примечают. Чедерна и Тоньяцци прятались в старой вырубке, однако ночью исчезли. Не сбежали – внизу их не видели.
Дикобраз чуть было не спросил про автомобили. В Матере их четыре, считая с карабинерским автобусом.
Сдержался. В сыщики его пока не звали. А вдруг интерно и в самом деле скрылись из города от греха подальше?
– Мы все проверили, – понял его синьор Гамбаротта. – Бригадир со своими людьми проехал по дороге до самого перевала, опросил окрестных пастухов. По моему приказу осмотрели все пещеры в городе и ближайших окрестностях. Бесполезно! И что самое ужасное, это не первый случай и не второй. Люди начали пропадать четыре года назад.
Князь улыбнулся.
– И вы думаете, я тоже могу исчезнуть?
Вместо ответа подеста выразительно взглянул на фотографию Кувалды. Дикобраз понимающе кивнул.
– Да, может не одобрить. Мы, конечно, с ним в ссоре, но Дуче не любит, когда решают за него… Однако, синьор Гамбаротта, с чего вы взяли, что я не могу исчезнуть непосредственно в городе? И не один я, вы тоже не застрахованы.
Подеста невольно вздрогнул.
– Вы – лицо официальное, но, рискну заметить, исключительно в дневное время. Ночью городом правит кто-то другой. Разве я не прав?
Вместо ответа Джузеппе Гамбаротта громко и выразительно засопел. Князь подошел ближе, понизил голос:
– Если меня утром хватятся, это, конечно, нехорошо. Но есть вариант худший – я исчезну прямо из вашего дома. Вы, синьор Гамбаротта, не только не контролируете город, но даже не знаете, что в нем происходит. Один наш усатый знакомый считает, что менять ничего не надо. Лучшее – враг хорошего! Только вот ничего хорошего я пока не вижу.
Хозяин кабинета отвечать не стал. Кинул взгляд в чисто вымытое окно, помолчал с минуту. Наконец, решительно тряхнув головой, открыл средний ящик. На стол легла тяжелая кожаная кобура. Подеста вынул пистолет, показал гостю.
– В оружии разбираетесь?
Князь пожал плечами.
– Я – мирный человек, синьор Гамбаротта. То, что это Glisenti модели 1910 года знаю только потому, что такой был у нашего лейтенанта. Самовзвод, семь патронов, слабая рамка. И чистить неудобно.
Подеста кивнул.
– Совершенно верно. Сегодня ночью прогуляюсь по улицам, погляжу, что и как. Сам, без охраны, чтобы наших призраков не распугать. Может, что-нибудь и пойму.
Дикобраз оценил. Храбрых людей он привык уважать.
– Мы прогуляемся, синьор Гамбаротта. Вместе! Помните, вы обещали экскурсию? Только вначале мне бы очень хотелось послушать вечерние новости.
* * *– …Новая итальянская мирная инициатива активно обсуждается во всех столицах Европы! – надрывался диктор. – Добрая воля Дуче покорила сердца миллионов и миллионов!..
– Можете выключать, – вздохнул князь. – Больше ничего интересного не будет.
Подеста повернул верньер, и в комнате наступила тишина. Князю внезапно подумалось, что кладбищенскому псу самое время завыть. Прислушался… Нет, слишком далеко!
– Не понимаю! – растерянно проговорил подеста. – Мы отдаем испанцам Балеарские острова? Зачем? Год назад Дуче заявил, что исторически они всегда были частью Италии. А теперь почему-то возвращаем. Странно!
– Передаем под испанскую гражданскую юрисдикцию, – уточнил князь. – Точнее, под власть генерала Санхурхо, и то не сейчас, а когда сложатся благоприятные обстоятельства. Наш флот, как вы слышали, пока остается на островах – ради обеспечения безопасности, то есть базы нам оставляют. В ответ Санхурхо дал согласие на размещение итальянских войск в Валенсии. Надо бы послушать Лондон…
Подеста нахмурился.
– Это, синьор Руффо, было бы крайне непатриотично. Да! Особенно учитывая то, что я не знаю английский. Лучше признавайтесь прямо, какую новость вы ждете?
Портрет Дуче имелся и здесь, в личном кабинете подесты на его квартире. Князь поглядел на суровый лик вождя.
– Представьте себе, жду. Но эту новость сообщат первой. В чрезвычайном выпуске.
Джузеппе Гамбаротта тоже взглянул на портрет.
Поморщился.
– Будем считать, я понял вас правильно. Вы, конечно, имеете в виду очередную
